За тенью дракона (СИ)

— Пятнадцать, — ответил Дзен и снова громко хохотнул. — Тебе выпала великая честь открыть бои за трон вожака Империи. Не каждому так везет. Слушай, а говорят, что ты припрятал золото имперской казны. Скажи мне, где оно, и я тебе принесу лучшего вина, да и красотку могу прямо сюда доставить. Устрою тебе праздник. Проживешь последние дни, как царь. Скажи, где припрятано золото. Оно ведь тебе все равно ни к чему уже. Да и в Дхоре не пригодится.

— Нет у меня золота, — угрюмо ответил Тайлуг.

— Есть, — уверенно произнес Дзен. — Ты подумай. Я не тороплю.

— Спроси о том наместника Адаульфа.

— Адаульфа? Ты шутник. Адаульф меня сразу прирежет за такой вопрос. Да и откуда он должен знать про золото, ежели ты его украл.

— Отстань, — отмахнулся Тайлуг, приступая к еде.

— Слушай, а в народе поговаривают, что ты на самом деле невиновен, — тюремщик наклонился и приблизился вплотную к Тайлугу, настолько, что его можно было крепко схватить рукой за шею и придушить.

Тайлуг ничего не ответил. У него возникло желание удавить Дзена, забрать у него ключи, освободить руку, выбраться из камеры, а далее осуществить свой план побега. Но что-то остановило его. Может быть один единственный глаз этого человека, слегка наивный, в меру жадный и без тени какого-либо коварства. Он смотрел на Тайлуга с любопытством и состраданием, тщательно скрываемым за маской нарочитой суровости.

— Ты невиновен, — сделал умозаключение Дзен. — Я видел глаза многих преступников. Они чрезмерно правдивы в своем отчаянном желании скрыть свои зловещие деяния. У невиновных в глазах пустота. Я вижу в твоих глазах эту пустоту, бесконечную, как сама вечность. Нет у тебя золота. Жаль.

— Да, жаль, — невесело усмехнулся Тайлуг. — Ничем тебе помочь не могу. Сожалею о том.

Тюремщик удивленно поднял брови.

— Приговоренный к смерти, сожалеет, что не может мне помочь ничем, — произнес он после недолгого молчания. — Впервые такое слышу от смертника. Обычно они меня сами просили о помощи. Умоляли устроить им побег. Предлагали вознаграждение. Разве ты не желаешь сбежать?

— Желаю, — кивнул Тайлуг. — Еще немного ранее я желал свернуть тебе шею, забрать твои ключи и выйти отсюда. Но мне стало жаль тебя.

— Во как! — Дзен отшатнулся.

— Да так. Но я могу передумать. Ты это, осторожнее со мною. Мои руки сами могут сдавить твою глотку.

— Благодарю за предупреждение.

— Не надо благодарностей. Я не убил тебя, и будем считать, что это моя благодарность тебе за хорошую еду.

— А ты шутник, — рассмеялся тюремщик.

— Да шутник, как никогда, — согласился Тайлуг. — Вся наша жизнь похожа на чью-то злую шутку.

— Точно! — закивал тюремщик. — Тебе осталось пребывать в этой шутке считанные дни. Не желаешь напоследок пошутить, как никогда?

— Ты это о чем? — спросил Тайлуг.

— Видишь ли, в чем дело, — задумчиво произнес Дзен. — Ты мой соратник. Мы с тобой бились рядом, и признаться у меня появилось желание устроить тебе побег. Но что толку с него? Сбежав, ты останешься преступником и будешь изгоем. Тебя в любой миг смогут поймать и предать казни. У меня есть мысль получше. Но согласишься ли ты? Я полагаю, что согласишься. Тебе ведь все равно терять нечего, но ты можешь приобрести…

Дзен осекся на полуслове и настороженно посмотрел по сторонам, как бы опасаясь посторонних ушей.

— Что ты хочешь сказать? — недоверчиво спросил Тайлуг.

— Скажу на ухо, — прошептал тюремщик. — Ты меня не придушишь?

— Постараюсь, — ухмыльнулся Тайлуг. — Говори.

Дзен наклонился к Тайлугу.

Харсия. Крепость Агги. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Хаккадора. Двадцатый день десятой луны.

Стая Зерона спешно взобралась на взгорок и остановилась. Снегопад закончился. Впереди раскинулись дальние дали с широкой рекой, редкими перелесками, скалистыми горами на горизонте и низким Небесным огнем. Все это спокойствие нерукотворной картины нарушалось присутствием в ней множества людей, заполнивших широкое поле перед крепостью на берегу реки. Башни крепости испускали густой черный дым. Часть стены была разрушена.

Слышался лязг оружия, и гул множества голосов издали схожий с рокотом горной реки.

— Твердыня Агги пала, — негромко промолвил Таон.

Зерон увидел красные стяги с изображениями на них черных Грифонов. Это были стяги хугатона из Монтигура.

— Это хугатон моего отца, который пришел сюда мстить, — уверенно произнес он и направился к воинам. Таон и Сигма последовали за ним. Их заметили издали.

— Кто такие?! — громко заорал один из воинов.

— Это харсы! Прикончим их! Прикончим! — послышались вопли. — Не убегут! Я их стрелой достану!

— Стоять! Я сын Тайлуга! Сын вашего кронгетальпа! — властно крикнул Зерон.

Возгласы со стороны воинов мгновенно стихли. Они остановились, наблюдая за приближением Зерона.

— И верно! Сын Тайлуга! — послышался возглас.

— Он самый. Точно, он! Это он! — раздались множественные голоса. Зерона знали все бойцы в гарнизоне Монтигура.

— Где мой отец? — спросил Зерон, приблизившись к воинам. — Отведите нас к нему.