За третьей гранью

Да, я знаю, что идея убегать была непростительно глупой! Но оставаться с этим торговцем, связанной и беззащитной, было бы ещё глупее. За спиной разносились разгневанные вопли толстяка, по-бабьи тонкие и противные, возбуждённый гомон толпы и медленно нарастающий топот преследователей. Не оглядываясь, я бежала к той стороне площади, где оставалась Анрис, прекрасно понимая, что жрица уже давно куда-то ушла. Потянулась к силе амулета, пытаясь нащупать египтянку в ментале, но вместо этого на меня пыльным мешком обрушились мысли людей, яркие, путанные и непонятные. Я споткнулась и чуть не упала, а выровнявшись, отчётливо поняла что временно дезориентирована. Я не понимала, в какую сторону бегу, не помнила, где находится та улочка, по который мы срезали путь. Нарезать круги по площади, изображая из себя белочку с супер-аккумулятором в заднице и надеясь, что врождённое чувство направления вдруг одумается и вернётся в родные пенаты, было бы глупо – дыхание уже сбилось, в подреберье кололо, а ноги медленно наливались свинцовой тяжестью. Поэтому удостоверившись, что мои преследователи ещё довольно далеко (но не так далеко, как хотелось бы), я быстро юркнула в какой-то закоулок, пробежала несколько десятков метров и обессиленно упала на вытоптанную в камень землю. Забравшись в узкую щель, я наконец смогла перевести дыхание, надеясь что сразу меня с площади не заметят.

Конечно, надежда не умирает последней. Но погибает сразу же, как только умирает последний надеющийся. Пафосно? Может быть. К тому же, в моём случае подтверждения этой сентенции я не нашла.

Стук крови в висках полностью заглушил тяжёлые и уверенные шаги. Интуиция, конечно же, снова подкачала, не предупредив вовремя. И моя хвалёная логика даже и не пискнула напомнить, что неприятности у меня ну никогда так быстро не заканчиваются.

Посеревшего от ярости торговца я заметила только когда жёсткие руки вцепились в ворот моей кофты и рванули вверх. Раздался жалобный треск разошедшихся на плечах швов, и жёсткая ткань медленно поползла по груди вниз. Чертыхнувшись сквозь зубы, я прижала край ворота подбородком и исподлобья взглянула на хмурого толстяка. Маленькие свинячьи глазки лихорадочно блестели, края толстых губ нервно дёргались. Разве что пена изо рта не лезла, для полноты картины.

Амулет не отзывался. Меня терзают смутные сомненья, он что, только в присутствии вампира работает? Ведь общались как-то с Анрис, пока на этот хренов рынок шли… Я мрачно ухмыльнулась и сделала осторожный шажок назад. Снова убежать у меня уже не получится, да… А жаль. И почему я уверена, что ничего хорошего меня не ожидает?

К стыду своему, я самым позорным образом проморгала момент, когда толстяк замахнулся. Увернуться от тяжёлой оплеухи я тоже не успела. Вот и верь после этого утверждениям, что мастерство не пропьёшь и не прокуришь!

Удар был такой силы, что меня швырнуло на землю. Приложившись спиной к стене, я тихо взвыла, сильно жалея, что у меня руки связаны. А иначе я им бы так наподдала, чтоб помнили меня всю оставшуюся жизнь, короткую и несчастливую… Но это только в сказках так бывает, что стоит бедной очаровательной девушке что-то захотеть, сразу появляется крёстная фея и спешит выполнить самые сокровенные желания. Я в сказки никогда не верила, да и очаровательной меня назвать можно только с большой натяжкой. Только с очень большой натяжкой. Скажем так: только слепой в полной темноте рискнёт заявить, что я – девушка очаровательная, и не будет осмеян. Правая щека горела и чесалась, глаз кажется начал заплывать, а от злости меня ещё сильнее перекосило.

Полюбовавшись на моё лицо, в данный момент не отличающееся особой красотой, толстяк наклонился и рванул едва держащуюся на груди ткань. Я зашипела от злости. Да что он себе позволяет?!

Взгляд застила кровавая пелена звериного бешенства. Не знаю, где я нашла в себе силы, но сама не заметила, как вскочила и по-звериному ссутулившись бросилась на толстяка. Чужая ярость, ясная и хищная вела меня, но уберечь от очередного удара не смогла. Один из рабов схватил меня за плечи и довольно сильно приложил спиной к стене. Обычно, чтобы привести кого-то во вменяемое состояние, бьют по голове. Мне хватило и удара по спинному мозгу. Я сжалась, безвольно обвиснув в сильных руках. Связанные за спиной запястья неприятно вдавливались в сухой шершавый камень стены дома, каждое движение отзывалось резкой болью.

Я облизнула сухие и потрескавшиеся губы. А что если… Пальцы онемели, но своё кольцо я чувствовала очень отчётливо, словно не кожей, а пустотой, упруго бьющейся внутри. Кое-как пошевелила пальцами, попыталась растянуть узел на верёвке – бесполезно.