За три мгновения до свободы. Том 2

– Мы же с вами понимаем, – обратился к сообщникам Лорд Долвил, – что ситуация не так проста, как кажется на первый взгляд. Конечно, во всем этом есть некоторые перегибы. Но не стоит забывать, что это все стало возможным лишь благодаря нашей с вами поддержке. Кто из нас не голосовал за принятие Протокола? Кто был против выделения средств на строительство охотничьей усадьбы в Холсвилле или летней резиденции в Брикстоуне? Кто из нас не помнит вашей столь же пламенной, сколь и убедительной речи, Лорд Ридон, в которой Вы так аргументированно обосновали необходимость создания Секретариата Лорда-Канцлера и усиления его службы охраны? А теперь представьте, как будем выглядеть мы с вами, если сейчас вдруг в одночасье начнем утверждать обратное? Это будет означать, что мы ошибались, что наши решения были неверными. Заметьте, все решения! Все, начиная с самого избрания Лорда Амвела. А если мы столь часто и так серьезно ошибались, то не дадим ли мы тем самым повода остальным членам Совета считать ошибкой и избрание Лорда Сансина? Поверьте, именно так и станут относиться к каждому нашему решению. Я понимаю, что это мало на что повлияет, никто не станет всерьез говорить о переизбрании Лорда-Канцлера. Беда только в том, что после этого очень о многом начнут говорить «не всерьез». Представьте, друзья мои, каково будет Лорду Сансину! Мало того, что его разом лишат всех привилегий, которые были у его предшественника, так еще и само избрание его начнут считать ошибочным. Это сделает его посмешищем. Авторитет канцлерской власти будет подорван. И не только среди Лордов Совета. Подобного рода сплетни мигом разлетаются в народе, и тогда готовьтесь, дорогой Гредли, к тому, что о Вас начнут говорить «не всерьез». На Вас польется поток колкостей и язвительных шуточек. О, в этом даже не сомневайтесь! Вы были когда-нибудь на горсемхольском городском рынке? Нет? Совершенно напрасно! Вы удивитесь, но там полно «самородков» – колких на язык, изобретательных на самые точные и изощренные прозвища. Они не стесняются в выражениях, дай им только повод посмешить и позадирать людишек. А людям только этого и надо. Это извечная забава нашего гнилого народца – наблюдать, как кто-нибудь из небожителей оступится и упадет, а потом, вместо того чтобы подать ему руку и помочь подняться, с маниакальной жестокостью добивать лежачего. И это бы все ничего, ограничься все шутовскими представлениями на рынке. Это неприятно, но это не смертельно. Хуже, если стадо перейдет к действиям. Перед правителем, о котором начинают говорить «не всерьез» и над которым начинают смеяться, перестают испытывать страх, а власть, неспособная внушить своим подданным страх, начинает вызывать в них презрение. Презрение не полезно даже монархам. Презираемая же народом власть, которой не боятся и у которой, по большому счету, нет никаких законных прав на это самое господство… Ведь вы же не принадлежите к королевской фамилии, Гредли?

– Нет, не принадлежу, – потупившись ответил Лорд Сансин.

– Разумеется! Как и все мы, впрочем, – продолжил Лорд Долвил. – Так вот, презираемая, не вызывающая страха власть с «птичьими правами» … долго она продержится? Как вы считаете?

Речь Долвила заставила каждого призадуматься.

– Вы правы, Лорд Долвил, – ответил за всех Конер Термз. – Отмена канцлерских привилегий может стать роковой ошибкой. И тогда у Лорда Сансина будет вполне реальный шанс на пожизненный титул Канцлера. Я не в том смысле, о котором многие из нас втайне мечтают. Я к тому, что случись в реальности то, о чем нам только что говорил Лорд Долвил, и у Лорда Сансина появится вполне отчетливая перспектива умереть Канцлером, то есть значительно раньше, чем истечет официальный срок его канцлерских полномочий. Что скажете, Гредли? Как вам перспектива умереть Канцлером?

– Ну и шутки у Вас, Термз, – обиженно пробубнил Сансин.

– Не обижайтесь, Гредли, – примирительно сказал Конер. – Мы тоже этого не хотим. Нам ведь всем в этом случае не поздоровится.

– Я думаю, – подытожил Вьер, – что обсуждение этого вопроса мы можем считать оконченным. Все решения, принятые во время правления Брайса Амвела, мы оставляем в силе.

– Позвольте и мне сказать, – проскрипел своим старческим голосом Лорд Декстер. – Я всячески поддерживаю предложение Лорда-Гвардеймейстера о финансовой помощи нашему юному другу Сэйту Амвелу. Но мне такое решение кажется несколько половинчатым. Оно может вызвать всякого рода недомолвки. Почему только Амвел? Чем вызвано такое особое отношение? Или Брайс Амвел, Царствие ему небесное, был лучшим из Канцлеров? Или у самого Сэйта есть уже свои особые заслуги? Не обижайтесь, юноша, эти заслуги у Вас непременно когда-нибудь будут, но пока…

– И что вы предлагаете?