За три моря

Торговцы драгоценными камнями важно взирали па прохожих. Они не показывали своего товара первому встречному, а когда появлялся настоящий покупатель, приглашали его войти и, закрыв лавку кованой дверью, уводили в заднюю каморку. Там при свете маленького с решёткой оконца они рассыпали перед ним свои сокровища.

Али-Меджид скупал в Сари бирюзу. Никогда ещё не видел Афанасий такой торговли. Осмотрев бирюзу, погрев её немного на маленькой жаровне, Али-Меджид начинал торговаться. Оба, покупатель и продавец, божились и кланялись друг другу в пояс. Али-Меджид всячески хулил бирюзу, а продавец клятвенно уверял, что таких камней не видывал мир со времён царя Соломона. Оба говорили тихо, почти шёпотом — соседи могли подслушать, какие цены даёт за бирюзу заезжий самаркандский торговец и почём отдаёт свой товар купец из Сари.

Наконец, сговорившись о цене, Али-Меджид давал задаток. Тогда купец ссыпал проданную бирюзу в ларец из пальмового дерева и запирал его, а самаркандец запечатывал своей печатью.

— Почему ты оставляешь у них товар? — спросил Никитин

— Продавцы держат бирюзу в глиняных кувшинах с водой, а за три дня до продажи вынимают её оттуда. Светлая, дешевая бирюза за эти три дня сильно темнеет, и её можно дороже продать. А потом она опять посветлеет. Поэтому приходится и самому хитрить, — объяснил ему самаркандец. — Купишь камни, задаток дашь, запрёшь в ларец, своей печатью запечатаешь и ждёшь месяц. Если камни за это время не посветлели, значит обмана не было.

Много тайн узнал Афанасий за тот месяц, пока ходил вместе с самаркандцем по базарам и присматривался к торговле. Он научился отличать настоящую бирюзу от подкрашенной слоновой кости. Поддельная бирюза была легче, не так тверда и, если держать её над огнём, пахла жжёной костью. Никитин знал уже, что самая лучшая бирюза тёмно-голубая, без зелёного оттенка, ибо зелёный цвет в бирюзе — признак старости.

В Сари Али-Меджид прожил больше месяца. Когда пришёл срок, он вновь отправился на базар и распечатал ларцы, где лежала купленная им бирюза.

Почти всюду оказались хорошие камни. Купцы видели, что ведут дело с опытным человеком, знающим толк в самоцветах, и не решались подсовывать ему поддельный товар.

Из Сари Али-Меджид с товарищами перебрался в город Амоль. И здесь самаркандец с Никитиным целый день проводили на базаре, скупая дорогой голубой камень.

Теперь уже Али-Меджид поручал Никитину покупать бирюзу. Он дал ему денег в уплату за двенадцать жемчужин и уговаривал его ещё взять в долг. Никитин купил и себе бирюзы, ибо самаркандец рассказывал, что на берегах Индийского моря бирюзу можно продать втридорога.

В марте наступила жаркая и дружная весна. Зацвели сады и позеленели склоны гор.

Новый год застал путешественников в городе Амоле. Жители готовились к празднику: белили и красили стены домов и глиняные ограды.

Когда над городом поднялся новорождённый месяц, повсюду зарокотали трубы, забили литавры, загремели барабаны.

Новый год наступил.

Афанасий и Юша вышли на улицу вместе с Али-Меджидом.

Всю ночь пели над городом трубы, рокотали барабаны; во всех домах горели свечи и светильники. С утра началось гулянье. Персиане бродили по улицам и собирались на базаре, хотя лавки были заперты. Знакомые при встрече целовали друг у друга руки, подростки катали красные крашеные яйца с горок. Посредине майдана в кругу показывали своё искусство и силу борцы.

На плоских крышах домов и в садах персиане разостлали ковры и, разбросав по ним всю одежду и ткани, какие только были в доме, валялись на этой куче.

Те, у кого совсем мало было халатов, занавесей, ковров, пересыпали из руки в руку все свои деньги, приговаривая заклинания.

— Что делают эти люди? — спросил Афанасий Али-Меджида.

— Богатые валяются на своих пожитках, а бедные пересыпают те немногие монеты, что у них есть, — ответил Али-Меджид. — Они верят, что в наступающем году аллах даст им богатство.

Три дня веселились персиане, а когда праздник кончился, Али-Меджид и Никитин стали готовиться к дальней дороге через всю Персию, на берега тёплого Индийского моря, в славный город Ормуз.

Несколько дней провели они на конском торге позади базара. Юша каждый раз увязывался вместе с самаркандцем и Никитиным.

Коней с вечера пригоняли на продажу. Главными продавцами были туркмены — в высоких чёрных папахах, зелёных и красных халатах, синих шароварах. Они выводили сухощавых и злых коней, вскормленных на степных пастбищах.

Юша не мог налюбоваться скакунами, но Али-Меджид и Никитин недолго задерживались у туркменских коновязей.

Ещё в Дербенте и Баку Никитин присмотрел коней выносливой и неприхотливой горной породы, и теперь он вместе с самаркандцем каждый день ходил к шемаханским торговцам конями. Особенно ценились их иноходцы, выносливые и спокойные, незаменимые для дальних переходов.

Для себя Никитин присмотрел доброго вороного конька, но Али-Меджид решительно отсоветовал покупать его.