За тридцать тирских шекелей

Калиостро бежал изо всех сил, но убегающий не приближался, напротив, стук копыт понемногу удалялся, мрачный пустой коридор никак не заканчивался, с мелькающих мимо портретов презрительно улыбались надменные лица, пламя факелов на стенах металось, как будто мимо проносился ураган… Они пробежали мимо двери, в которую не так давно вошел Джузеппе (ему казалось, что прошла вечность), миновали просторный вестибюль и понеслись дальше. Здесь уже не было портретов, факелы горели через один, темнота сгустилась, стала вязкой, почти осязаемой и тормозящей движения, как расплавленная смола. В ней слабо отсверкивали стоящие вдоль правой стены рыцарские доспехи да висящее на левой стене оружие – мечи, щиты, копья и кинжалы.

Коридор заканчивался, упираясь в торцовую стену с высоким окном, застекленным цветным витражом. Яркий свет луны четко высвечивал изображение стоящего на высокой скале замка, очертаниями похожего на Локвуд. Впрочем, рассматривать искусную картину, которая вполне заслуживала восхищенного внимания, было некогда: стена стремительно приближалась, и Джузеппе лихорадочно думал, что вот сейчас убегающий остановится, надо быстро и четко задать волнующие вопросы, а при неутешительных ответах вернуть перстень, чтобы расторгнуть заключенную без его согласия сделку… Но в глубине сознания билась тревожная мысль: скорей всего, тот, кто навязал выгодный ему односторонний договор, вряд ли захочет его расторгать! И что тогда делать?!

Но вопрос разрешился сам собой: недавний собеседник не собирался останавливаться – на полной скорости он сильно ударил копытами, взвился в воздух, как настоящий конь, преодолевающий барьер на конкуре, врезался в витраж и, оставив дыру по форме своего силуэта, в ореоле мелких разноцветных осколков вылетел наружу!

Такого поворота Джузеппе не ожидал, но, поскольку инерция могла выбросить его следом, отчаянно затормозил, проехал по гладкому мрамору и, ударившись о подоконник, впился взглядом в ночное небо. На фоне желтого диска, напоминающего подсвеченный изнутри круг голландского сыра, был хорошо виден летящий вдаль черный силуэт с развевающими по́лами плаща…

Он не успел переварить это противоестественное зрелище, как в разбитый витраж ворвался ледяной вихрь, будто за окном раскинулись безжизненные просторы смертельно холодной Гренландии… Мертвенный ветер обжёг лицо, прохватил тело до костей и пролетел дальше, погасив все факелы… Черный вязкий мрак заполнил коридор, сковывая движения, как дёготь обездвиживает неосторожно севшую в него муху. Ужас происходящего должен был травмировать психику, но Джузеппе отметил, что не чувствует ни холода, ни страха – его наполняло тепло и спокойствие, которое исходило от надетого на руку перстня. И еще он испытывал какие-то новые ощущения: что-то произошло не только с его телом и духом, но и с одеждой… Она стала другой – более тяжелой, но эта тяжесть не обременяла, а была даже приятной, так как придавала уверенность в защищенности и неуязвимости.

Джузеппе двинулся обратно по темному коридору. Угадывающиеся во мраке силуэты доспехов провожали его взглядами душ носивших их рыцарей. В полной темноте он различал и оружие на противоположной стене, причем своим новым зрением даже видел кровь на клинках мечей и кинжалов, остриях копий. Не на всех, очевидно, некоторые не бывали в битвах и не прерывали ничьих жизней…

Впереди появился желтоватый огонь, двигающийся навстречу. Джузеппе машинально положил руку на рукоятку деревянного меча, но сейчас ладонь вместо теплого дерева ощутила ледяное железо. Огонь приближался, он колыхался примерно на уровне его груди, хотя обычно факел держат над головой. Калиостро обратил на это внимание, но не придал значения: какая разница? Его не пугали ни темнота, ни души давно умерших рыцарей, ни окровавленные клинки, ни огни факелов, кто бы их ни держал – скелеты, привидения, восставшие мертвецы…

Но все оказалось гораздо проще: вскоре послышалось позвякивание колокольчика, и в темноте проявилась маленькая фигурка – навстречу быстро шел, почти бежал, коротышка Том!

– Куда вы исчезли, сэр? – спросил шут, тяжело дыша, и поднял факел повыше, осматривая его с головы до ног. – А, вы переодевались… Здорово!

Сейчас я бы не рискнул назвать вас воином с картонным мечом! Да и никто бы не осмелился позволить себе такую дерзость! Значит, вы настоящий офицер? Легкая кавалерия, если не ошибаюсь?

– О чем ты, коротышка?

– Гм… Но это не значит, что я буду сносить оскорбления! Извольте уважительно говорить с Томом Эртоном! В моду уже давно вошли поединки на пистолетах, а я неплохо стреляю!

– Извините, сэр, – с издевкой сказал Калиостро. – Я не совсем понимаю твою болтовню, но почему ты бегаешь за мной по всему замку?

– Сейчас начнутся конкурсы, а если я упущу своего гостя, то меня могут…

Он запнулся.

– Высечь? – пришел на помощь Джузеппе.

– Ну, если не подбирать более приличных слов и присущих джентльменам уважительных выражений, то можно сказать и так!