За тысячи лет до Рагнарека

— Да неужели? После того, как ты воевал за Вилусу и попал в плен к ахейцам? Что спасло тебя, если не мое имя — и мои богатства? Ты заполучил несколько сотен голодранцев, но кормить их придется все равно мне — и я буду решать, куда и когда они пойдут воевать. И ты подчинишься этому моему решению — или иди воюй сам.

Марон слишком привык, что все в его владениях, — включая и его детей, — повинуются его слову; слишком долго не воспринимал сына всерьез — даже возвращение из похода на юг не убедило короля в обратном. Он пропустил миг, когда подобное отношение стало опасным для него самого — и жестоко поплатился за это, когда сын, красный от стыда и гнева, выхватил из ножен свой железный меч. Марон не успел даже удивиться, когда Одрик вонзил клинок ему в живот. Глаза владыки Рудогорья выпучились, изо рта выплеснулась кровь и он ничком повалился на пол, едва не запачкав кровью отскочившего сына.

— Что здесь…о Вайу! — привлеченная звуками спора отца и сына, Баркина вбежала в покои мужа и тут же замерла, пораженная, при виде мертвого Марона.

— С батюшкой случилось несчастье, — невозмутимо сказал Одрик, вытирая меч об отцовскую одежду, — он так торопился меня обнять, когда мы оказались наедине, что ненароком напоролся на мой меч. Мое горе неутешно, но я знаю, что порадует дух моего отца в небесных чертогах Тиуса — кровь Бория и Рольфа. Пусть знают все — после того, как будут отданы последние почести Марону, новый король поведет наше войско на север, как год назад прилюдно грозил мой отец владыке Озерного края. Настала пора смыть кровью позор той осени и раздвинуть границы Рудогорья до Янтарного моря!

Амала кралась сквозь заповедную рощу, вздрагивая от клубившегося вокруг белесого тумана, ласкавшего ее кожу липкими холодными пальцами. Было холодно: из одежды она носила лишь простую тунику, чуть выше колен, да кожаные сандалии.

«Завтра я стану замужней женщиной, — сказала она отцу, — неужели перед самым важным днем в моей жизни я не могу помолиться Нерте?»

Борий немного поворчал, но все же согласился.

«В роще богини началось все это, — сказал он, — пускай теперь она помогает благополучно завершить ту твои выходку».

Амала тоже так считала, однако надеялась сейчас совсем не на Нерту. Она вела на привязи жалобно мекающего козленка — черного, без единой белой шерстинки. Туман вокруг нее становился все гуще, обступившие ее деревья тянули корявые ветви, словно ведьмы с длинными когтистыми пальцами. В воздухе плясали светлячки и бесшумно парили летучие мыши. Иногда они пролетали так низко, что почти касались Амалы своими кожистыми крыльями, но та, каждый раз вздрагивая, упрямо шла вперед.

Вот и намеченное место — пересечение двух звериных тропок, едва видных средь густых зарослей. Амала сорвала с пояса медный нож и, задрав голову, жалобно забившемуся козленку, недрогнувшей рукой перерезала ему горло. Кровь брызнула ей на руки, окропив листья больших папоротников.

— И раньше было видно, что ты не из трусливых, — послышался позади насмешливый голос, — но и не из умных, раз вновь ищешь со мной встречи.

Амала обернулась — перед ней стоял призрак, в изодранных черных одеяниях и надвинутой на глаза широкополой шляпе. У его ног скалили зубы две жутких твари — туман клубился вокруг них и сами их тела казались столь же зыбкими и изменчивыми: то они выглядели, словно огромные псы или волки, но тут же расплывались, стелясь по земле, словно змеи или иные ползучие твари. Красные глаза смотрели на Амалу с лютым голодом, раздвоенные языки плясали меж острых зубов.

— Кто тебя научил как призвать меня? — послышался вкрадчивый голос.

— Никто, — набравшись смелости выдавила девушка, — я сама…

— Умница, — послышался шелестящий смех, — и чего же ты хочешь от меня, Амала дочь Бория?

— Победы! — выпалила Амала, — я не верю, что Одрик отступится и не хочу, чтобы он забрал меня у Тейна. Чтобы этого не случилось я готова воззвать к кому угодно.

Вновь раздался смех — словно змея пытается петь соловьем.

— Для моей помощи черного козла будет мало, — сказал черный призрак, — на какую жертву ты готова пойти, чтобы исполнить задуманное?

— Назови свою цену, — выпалила Амала и темный силуэт скользнул ей навстречу Нечеловечески сильная длань стиснула девичье запястье, черный капюшон упал с головы незнакомца, обнажая мохнатую и рогатую голову, склонившуюся к руке девушки.

— Пока я возьму задаток, — рассмеялся Охотник и в тот же миг острые зубы прокусили запястье Амалы. Тонкий язык прошелся по ее ране, слизывая капли крови, над ее головой захлопали огромные крылья и девушка вдруг осталась одна. Туман рассеялся и лишь кровоточащая рана на запястье говорила, что все это не привиделось принцессе.

Последняя и первая битва

Рев рогов-луров с правого берега Тола эхом отозвался и на левом берегу, когда оба войска двинулись навстречу друг другу. Лишь река, разлившаяся от дождей преграждала им путь и лишь дамба, перегородившая Тол, давала им возможность сойтись в бою.