За тысячи лет до Рагнарека

Сидя на белом коне, Тейн смотрел как вражеская армия неспешно выходит из леса, почти вплотную подходившего к правому берегу Тола. Молва не преувеличивала — не меньше трех тысяч воинов отправилось в поход нового короля Рудогорья. Впереди шли лучники и пращники: не только местные, но и пришлые в бурнусах и лисьих шапках, с меховыми обмотками на ногах. За ними двигалась пехота — сначала местные в одеждах из звериных шкур, вооруженные кто чем: дубинами, каменными топорами, молотами из терна. Лишь немногие из них владели бронзовым оружием. Дальше виднелись уже лучше экипированные воины: в облачении из вареной кожи, а некоторые даже в бронзовых доспехах, вооруженные копьями, мечами и топорами. Среди этих бойцов куда чаще мелькали чужеземные лица — не только рыжие тракии, но и темноволосые и темноглазые выходцы с юга, с бронзовыми щитами украшенными изображением лошади, и бронзовых же шлемах с плюмажами из конских волос. На левом крыле шли всадники — воинственные кемеры в плащах из волчьих шкур, наброшенных поверх доспехов из вареной кожи с бронзовыми нашлепками, вооруженные луками и бронзовыми клинками.

С колесницы, запряженной двумя черными конями, Одрик тоже внимательно рассматривал врага. Для боя молодой король облачился в ахейский панцирь, бронзовые поножи и шлем в виде головы волка. С пояса его свисали железный меч, шею охватывала золотая гривна. Он возглавлял отряд колесниц, ведомых подручными вождями королей Рудогорья.

Одрик не медлил с началом войны — пепел его отца еще не успел остыть, когда он, собрав все войско, двинулся на север. Он рассчитывал ударить внезапно, застав врага врасплох, но начавшиеся дожди спутали его планы: из-за разлившихся рек ему пришлось уклониться дальше к северу, к той самой дамбе на Толе, на которой он впервые увидел Амалу. Скрыть продвижение столь большой армии, разумеется, не удалось и когда Одрик вышел к Толу, ему навстречу выступило союзное войско Скадвы и Озерного края. И, хотя даже объединившись, они уступали числом армии Рудогорья, тем не менее, ему противостоял грозный противник. Состав его был примерно схож с войском Родрика: те же лучники и пехотинцы, — знатные и простолюдины, — и всадники. Последних, впрочем, было куда меньше, чем у Одрика, но для того, чтобы это преимущество оказалось решающим требовалось переправиться через реку, но как раз в успешности этого перехода у короля Рудогорья имелись немалые сомнения. Хотя дамбу не разрушили, как он опасался, но из-за дождей ее изрядно подмыло, что делало переправу куда опасней.

С другой стороны иного решения никто не предлагал и Одрик, оторвавшись от созерцания вражеского воинства, кивнул своему вознице.

— Труби!

Колесничий, — худощавый чернобородый мужчина в волчьей безрукавке, — подмигнул королю единственным глазом и поднес к губам лур. Новый трубный звук пронесся над Толом и первые ряды войска Рудогорья двинулись к реке. Лучники и пращники заходили прямо в холодную воду и град стрел, пик и камней взлетел над рекой, обрушиваясь на союзников. Вражеские лучники не остались в долгу — свист стрел и стук камней, обрушившихся на берег, смешались с криками боли и воинственными воплями. Берега реки усеяли груды мертвых тел и кровь павших обильно стекала в реку.

Одрик быстро оглянулся и столкнулся взглядом с матерью — Баркина, оседлавшая вороного коня, в бронзовом панцире и шлеме, возглавляла всадников кемеров. Одрик дал ей знак и женщина, обернувшись к своим сородичам, завыла по-волчьи. Кемеры ответили ей таким же воем — и в следующий миг конный отряд пронесся вперед по дамбе. Улюлюкая и завывая по волчьи, пригибаясь под градом стрел и сами стреляя на скаку, всадники, потеряв с дюжину мертвыми, ворвались во вражеское войско.

— Вайуу!!! Вайу!!! — визжали кочевники, бешено орудуя клинками и расстреливая последние запасы стрел. Лучники Озерного края, не выдержав, побежали, и кемеры, проломившись сквозь их ряды, обрушились на вражескую пехоту. Вот Одрик подал сигнал — и уже пешие воины ступили на дамбу, спеша на помощь кемерским всадникам. Меж тем лучники и пращники Рудогорья, зайдя в воду так далеко, как только могли, продолжали осыпать врага стрелами и камнями. Однако и противник, опомнившись от первого натиска орды, также начал давать отпор.

— Колесницы — к реке! — крикнул Борий, потрясая над головой топором и в тот же миг послышались воинственные вопли.

— Нотен! Нотен! Вперед, претаны!