За век до встречи

Бетти внимательно посмотрела на него. Типичный горожанин, и все-таки… Она словно впитывала взглядом его черты: малоподвижное, ничего не выдающее лицо, гладкие, загорелые руки, волосы, которые ей так хотелось погладить, татуировка на запястье, удобная, ладная одежда в полувоенном стиле. Потом она подумала о том, что на самом деле Джон не такой уж твердокаменный: у него, как у всех людей, есть свои слабости и уязвимые места. Бетти знала, что от постоянной сырости и холода его длинные, музыкальные пальцы скоро могут распухнуть и перестать сгибаться, что у него уже побаливают суставы, что от его одежды порой попахивает плесенью. Даже то, что он носил шляпу, казалось ей признаком живого человека. Она, во всяком случае, очень живо представляла, как Джон примеряет ее перед зеркалом, как он поворачивается то в одну, то в другую сторону, как подкручивает поля, смотрит, как она сидит, как недовольно вздыхает, если ему что-то не нравится. А буквально десять минут назад он продемонстрировал ей еще одну сторону своей души, когда, легко коснувшись ладонью ее щеки, произнес слова дружеской поддержки и ободрения.

До пяти, когда Бетти нужно было быть на Примроуз-Хилл, оставалась еще куча времени, но сначала она должна была заглянуть в «Вендиз» и предупредить Родриго, что берет двухнедельный отпуск за свой счет (увольняться, пока она не получит постоянную работу у Эйми, Бетти не хотела). Кроме того, сегодня она планировала побывать в библиотеке и поискать какие-то дополнительные материалы о Гидеоне Уорсли и первых джазовых оркестрах в Великобритании, но сейчас Бетти решила, что, как ни важна была эта работа, она может и подождать.

– Лимонад – это неплохо, – сказала она. – Но я бы предпочла что-нибудь покрепче.

38

1920

– Арлетта! Сюда! – Гидеон поднялся из-за столика в глубине зала, где он разговаривал с каким-то мужчиной в странном розовом галстуке, и помахал ей рукой. – Я не знал, что ты сегодня собираешься в «Лебедь». Какой приятный сюрприз!

Арлетта неуверенно улыбнулась.

– Что ж, Гидеон, – проговорила она наконец, – я тоже не ожидала увидеть тебя здесь. – Она подставила щеку для поцелуя и увидела, как лицо Гидеона слегка вытянулось, когда он увидел ее спутников.

– Мистер Каперс? – пробормотал он. – Я не знал, что он…

– Мы только что побывали на концерте Южного синкопированного оркестра в Кингзуэй-Холле. – Арлетта произнесла эти слова преувеличенно небрежным тоном, словно пытаясь скрыть явную ложь. – Это было просто великолепно, – добавила она и слегка отступила в сторону, давая Гидеону возможность поздороваться с Мину и Лилиан и поприветствовать Годфри и Хорейса.

Пока мужчины обменивались рукопожатиями и приличествующими случаю любезностями, Арлетта ощущала странную неловкость. Несмотря на то, что большинство близких и дальних знакомых, вероятно, считали ее и Гидеона любовниками, на самом деле их отношения оставались весьма неопределенными, не заходя дальше дружеских поцелуев при встрече. Даже оставаясь наедине, они почти не прикасались друг к другу. Правда, Гидеон не раз давал ей понять, что ему хотелось бы поцеловать ее по-настоящему, однако Арлетта каждый раз вежливо, но твердо отвечала, что пока ни к чему подобному не готова. Она не могла отрицать, что Гидеон – красивый мужчина, но относилась к нему как к старшему брату или, лучше сказать, как к человеку, общество которого ей приятно и которому она могла доверять. Тем не менее ее хорошее к нему отношение не заходило настолько далеко, чтобы ей захотелось поцеловать Гидеона в губы. Вместе с тем Арлетта отлично понимала, что, проводя с ним долгие часы наедине (а он продолжал писать ее для нового портрета), поощряя его дружбу, долгие откровенные разговоры, братские поцелуи и легкие рукопожатия, она тем самым не дает ему «сорваться с крючка», как выражались молодые продавщицы в ее отделе (зачем она это делает, оставалось тайной за семью печатями и для нее самой). Неудивительно, что Гидеон довольно быстро убедил себя в «особом» характере их дружбы, в которой есть место только для них двоих.

И вот теперь Арлетта просто разрывалась между двумя мужчинами. С одним из них она чувствовала себя уверенно и безопасно, другой же заставлял ее сходить с ума от желания.

– Я слышал, – говорил тем временем Гидеон, голос которого почти не выдавал испытываемого им разочарования, – что ваше выступление было выше всяких похвал. Жаль, что я его пропустил.

– Это легко исправить, мистер Уорсли. Завтра я пришлю вам билеты на очередной концерт.

– Вам, должно быть, чрезвычайно лестно, – меланхолично продолжал художник, – что на ваше выступление пришли эти три очаровательные леди.

– Я действительно польщен. – Годфри улыбнулся. – Весьма польщен. А теперь прошу меня извинить. Мадемуазель Арлетте нужно торопиться домой, чтобы пораньше лечь, но она обещала мне один танец… Так что пока она не превратилась в тыкву, я, с вашего позволения, ее похищу. – Он добродушно улыбнулся Гидеону, и тот ответил отчаянно смелым взглядом.