За век до встречи

– Разумеется. – Художник великодушно кивнул. – Разумеется, – повторил он, вопросительно покосившись на Арлетту, и, усадив Лилиан, Мину и Хорейса за свой столик, принялся энергично махать официанту, чтобы заказать для всех напитки и закуски.

– Мне кажется, наш друг Гидеон боится, как бы действительно вас не похитил, – заметил Годфри, когда они, лавируя между столиками, двинулись по направлению к танцполу.

– О нет, я уверена, он ничего такого не думает, – со смехом возразила Арлетта. – Кроме того, я ему вовсе не принадлежу.

На мгновение Годфри остановился и пристально посмотрел на нее, но Арлетта ухитрилась ничем себя не выдать.

– Разумеется, нет, – сказал он. – Такая женщина, как вы, не может принадлежать никому.

– Именно так, мистер Каперс.

– Годфри.

– Хорошо, Годфри… – И Арлетта внезапно улыбнулась так, как никогда не улыбалась прежде. Она даже не подозревала, что умеет так улыбаться. Это была улыбка женщины одновременно и невинной, и умудренной опытом, женщины, которая мало знает, но зато умеет чувствовать глубоко и тонко.

– Я очень уважаю вашего друга Гидеона, – сказал Годфри.

– Я тоже его уважаю.

– Он хороший человек, и у него добрая душа. Я желал бы ему всего только самого лучшего.

– И я.

– Должен признаться, что после нашей последней встречи у меня создалось впечатление, что он завладел вашим сердцем…

– Завладел, но не в этом смысле, Годфри.

Добравшись до танцпола, они встали лицом друг к другу, и оркестр заиграл грустную балладу о несчастной любви. Клуб в этот поздний час был освещен тусклым красным светом, который казался еще слабее из-за плотного табачного дыма, но она видела, что он улыбается.

– Ну что ж, начнем? Прошу… – Он протянул руку, и когда их пальцы встретились, Арлетта почувствовала, как ее тело словно пронзил удар электрического тока. Другую руку Годфри опустил ей на талию, и это прикосновение едва не прожгло ее плоть до кости. Женщина средних лет в узком бархатном платье пела с эстрады об одиночестве и разбитом сердце, и Годфри слегка наклонился вперед. На одно безумное мгновение Арлетте показалось, что он сейчас ее поцелует – поцелует прямо здесь, на глазах у ее друзей, на глазах у Гидеона, однако она и не подумала отстраниться. Она лишь опустила веки и подумала: наплевать. Пусть это случится, пусть это случится сейчас!.. Но вместо этого Годфри только прошептал ей на ухо:

– Вы позволите отвезти вас домой, мисс де ла Мер?

Арлетта ничего не сказала. Она только один раз кивнула и – прежде чем кто-либо сумел ее остановить, даже прежде, чем она сама сумела остановить себя, – схватила Годфри за руку и, под недоумевающими взглядами друзей и встревоженным – Гидеона, повела его через весь клуб к выходу на улицу. Там они сели в первый же попавшийся экипаж.

– Блумсбери, пожалуйста, – бросила Арлетта извозчику, с трудом сдерживая нетерпение. – И побыстрей, пожалуйста.

В прихожей дома в Блумсбери они сняли обувь и на цыпочках поднялись по лестнице. Из-за выходящих на площадку дверей гостиной доносилось неразборчивое бормотание Арлеттиной квартирной хозяйки, и они прокрались мимо них очень медленно. Лишь оказавшись в мезонине, они переглянулись и перевели дух.

Впустив Годфри в квартиру, Бетти сразу задвинула дверной засов и на мгновение замерла, прислонившись к двери спиной. Желание продолжало сжигать ее изнутри, и она чувствовала, как горячая кровь прилила к лицу и как вздымается и опускается грудь. Годфри смотрел на нее и улыбался.

– Как ты прекрасна! – проговорил он, осторожно коснувшись ее щеки. Арлетта с жадностью схватила его ладонь, прижала к губам и поцеловала. Почувствовав на языке слегка солоноватый вкус его кожи, она вдруг отчетливо поняла, что сегодня она станет женщиной.

Его ладонь скользнула по ее шее вниз и остановилась у ключицы. И снова Арлетта схватила его руку и опустила себе на грудь. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и вдруг все, о чем Арлетта только догадывалась, но не знала наверняка, стало простым и ясным. Она чувствовала на своих губах его горячие и жадные губы, чувствовала на коже его прикосновения, ощущала его запах – тот хорошо ей знакомый экзотический аромат ванили и сандалового дерева, который за два с половиной месяца почти улетучился с маленького квадратика муслина, лежавшего в ящике ночного столика рядом с ее кроватью.

А еще через мгновение, – словно подхваченная какой-то силой, о которой она не подозревала, но которая незримо присутствовала в ней на протяжении всей жизни, – Арлетта расстегнула его брюки и позволила ему снять с себя платье. Еще миг – и вот они уже лежат на кровати, и Годфри, глядя на нее сверху вниз, спрашивает:

– Скажите, мисс де ла Мер, вам уже приходилось когда-нибудь этим заниматься?

Арлетта покачала головой.

Он ласково посмотрел на нее, улыбнулся и убрал с ее лица прядь растрепавшихся волос.

– Тогда я буду очень, очень осторожен.