За всю любовь

Линда кидает в раковину губку, которую до этого нервно теребила в руках. Ее энтузиазм от приготовления ужина сменился злостью и разочарованием. Спазм будто завязал желудок в узел, Томмазо почувствовал ее состояние и пытается сгладить ситуацию, обняв ее.

– Линда, прости меня, но разве я мог себе это представить? Приготовление вкусных романтичных ужинов как-то раньше не входило у тебя в привычку, а? – шепчет он ей на ушко, слегка покусывая мочку и одновременно оглядываясь. – Я бы и сам предпочел остаться с тобой. Но взгляни на это с позитивной стороны: мы поужинаем по-королевски, шеф-повар – Жоаким Керпер.

– Ух ты, – произносит она совершенно без энтузиазма.

– А завтра, если хочешь, вечером мы с тобой уплетем все эти вкусности, – старается он ее усмирить, – ты ведь, насколько я вижу, еще не положила пасту в кастрюлю. – Он одаривает ее улыбкой, перед которой невозможно устоять, бросив беглый взгляд на запечатанную упаковку «косичек».

Потом, выдержав стратегическую паузу, разыгрывает последнюю карту.

– И я хотел еще кое-что тебе сказать…

– Нет, пожалуйста, – тут же перебивает его Линда. – Только не говори, что нам придется провести уикенд в их вилле на Синтре. Ну, пожалуйста! Только не это!

Она уже представляет эти «официальные» выходные, которые ей иногда приходится терпеть из-за его работы.

– На самом деле я хотел взять тебя с собой в Париж. Но если тебе больше нравится у Блази…

– В Па… Париж?! – у Линды нет слов. Что ж, ради такого можно даже простить его предыдущую выходку.

– Да, любимая. Мне нужно туда по работе, и я хотел, чтобы ты поехала со мной. Не могу же я поехать в самый красивый город на свете без самой красивой женщины на свете. Только представлю – сердце кровью обливается.

Он снова умолкает. Линда не может поверить. Что-то тут не так.

– Отель на Елисейских Полях, шопинг в лучших бутиках Маре и спектакли в Опера, – продолжает Томмазо.

Линда опускает глаза и строит гримасу.

– Но мне ничего не нужно, только побыть немного с тобой. Только мы вдвоем, и больше никто. И больше ничего!

– Я знаю, Линда. Именно поэтому я хочу, чтобы ты поехала со мной, – теперь он говорит быстрее, словно человек, которому не терпится поскорее заключить соглашение. – Обещаю, все будет именно так. Ты будешь чувствовать себя королевой. Я буду смотреть только на тебя. Но сейчас – сделай над собой маленькое усилие и согласись пойти со мной на ужин, пожалуйста. Всего несколько часов – и все, никакой трагедии.

Томмазо использует в отношениях с ней те же дипломатические приемы, что и на работе. Она это отлично понимает и высвобождается из его объятий.

– Ну, хорошо, я пойду на ужин, – отвечает она. – И совсем не потому, что ты пытаешься подкупить меня поездкой в Париж.

Эта девочка – крепкий орешек, и Томмазо понимает это с каждым днем все лучше. Но такой она ему нравится, и он уже не представляет жизни без нее.

– Я поеду, потому что люблю тебя, вот в чем дело, – заканчивает Линда.

Это звучит как обвинение. Она уходит в спальню, снимает дурацкий корсет, который сдавливает ей талию, рассерженно бросает его в угол шкафа.

Плевать ей на этот ужин, и на известного шеф-повара, и на людей, с которыми придется общаться; сейчас ее бесит даже мысль о поездке в Париж. «Черт бы побрал этого Томмазо! Вечно он втягивает в свою игру всех, кто попадается ему на пути, что бы ни случилось. Знаю, так уж ты устроен, и за это я тебя люблю. Я люблю тебя, – повторяет она про себя. – Люблю тебя, черт, но сейчас я тебя почти ненавижу».

* * *

Они приземляются в аэропорту Шарль де Голль четко по расписанию, в 17.55. Суббота, конец июня, в воздухе пахнет летом. На выходе из аэропорта их уже ждет водитель в униформе, который тут же берет их багаж и приглашает в шикарный черный «Ягуар XJ» с панорамной стеклянной крышей.

Парижский вечер окутан мягким, нежным светом, который не режет глаза и ненавязчиво освещает пространство. Спустя полчаса они приезжают в центр города, в Plaza Ath'en'ee. Томмазо не сказал Линде, где они остановятся и что будут делать: как это на него похоже! Однако, как и следовало ожидать, номер, зарезервированный для них, впечатляет: с балкона, выходящего на задний двор, открывается вид на Эйфелеву башню, а с передней террасы – прямо на Елисейские Поля. Не говоря уже о роскошном спа-центре Dior в цокольном этаже отеля, откуда на лифте можно попасть прямиком в номер. Для них – все только самое лучшее. И все же Линде чего-то не хватает. Ей мало красоты, которой ее окружает Томмазо. Всего какой-то месяц назад это мероприятие взбудоражило бы ее и обрадовало, но теперь ей почти все равно.

Не то чтобы она не благодарна за всю ту роскошь, в которой живет: она понимает, как ей повезло, и все, что она имеет, – это дар, который нельзя принимать как само собой разумеющееся.