За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

Сегодня не было истерик, рыданий, всхлипов, алкоголя. Просто навалилась усталость от...нехватки её. Настроение апатично-грустное. Но так хочется напомнить о себе, просто поговорить. Хоть Насти и Маша являются моими друзьями, они конечно ни в какое сравнение не идут с тем, что для меня значит Таня. Таня - часть жизни, больше, чем друг, сестра, родной человек. Кажется, что меня без неё не существует, вырежи её из моей жизни - и всё рассыпится, распадётся, потому что она - связующее во всём этом бардаке моей жизни, моих историй, нашей памяти. Я не могу говорить ни с кем из этой тройки именно потому, что нас в итоге целых четыре человека. Каждый смотрит по-своему, у каждого меньше или больше интереса, каждый может обсудить другого с другим, всё делится на четверых, хотя у нас всех есть что-то, что мы делим только на двоих, или, по-крайней мере, не на всех - разные мелочи. Я не могу никому из них рассказать о той же ситуации с Таней, потому что тогда надо этим поделиться со всеми, а та же Настя не поймёт. Уже нарушение, уже всё не так. Хотя второй Насти я бы рассказала, она бы уж выслушала, посочувствовала - пожалуй, это единственное, что в ней по-настоящему уникально среди нас четверых. Она умеет слушать и проявлять сочувствие. Как я поняла благодаря Тане, иногда людям очень недостаёт того, с кем можно поделиться просто так. Просто в словах.

Всё наше с Таней странное. Многие лучшие друзья ходят вместе в школу, на занятия, туда, сюда, а мы с пяти лет имеем что-то другое. Мы иногда говорили об этом и пришли к выводу, что так даже...интереснее. Волнителнее. Каждая встреча - особенная. Я даже представить не могу, как бы сложились наши жизни, если бы мы постоянно имели возможность быть вместе. Если бы жили по-прежнему в соседних домах. Тогда каждая непроведённая вместе минута оказывалась бы занозой в этих отношениях. Почему ты не пришла? Где ты была? А так. Так мы просто месяцами теперь не общаемся. Буду ждать до каникул, если смогу, дождусь своего дня рождения. Не знаю, как мы восстановим всё, что успеем погубить несколькими месяцами молчания, но я себе самой клянусь, что разрушиться нашему миру не дам. Я никогда ничего не обещаю - даже мелочей - поэтому все мои обещания, а клятвы тем более, я исполняю, если дала их. Я обещаю. Всё будет хорошо. Главное не засохнуть и не замёрзнуть вновь. Года два назад я была просто ледяной статуей, холодной куклой. Если бы кто-то из сверстников увидел меня, он бы не узнал. При чужих людях я вытягивалась, выпрямлялась, тон становился ровным и холодным, взгляд - высокомерным, походка - горделивой. Мне собственно никто не был нужен, потому что запасы тепла я тратила на общение с ней, и мне было хорошо и уютно жить в таких отношениях с окружающим миром.

Может, наше необщение даже помогло мне в чём-то: пришлось находить источники радости и тепла в чём-то ещё, в превую очередь в себе и других близких людях. Я часто срываюсь, но всё же в последнее время отношения с мамой получше, такими темпами, мы сможем, наверное, вернуть полное взаимопонимание и доверие. Хотя.... Не знаю, посмотрим.