За запертой дверью (СИ)

- Закройте свой рот, - отрезала она раздраженно, - я спрашиваю не Вас.

- Прошу прощения, - вмешалась Вера Александровна, - давайте обойдемся без грубостей.

Её голос звучал ровно.

Ирина Дмитриевна поправила ворот водолазки и сама поняла - глаза её выдали - что высказалась некрасиво, однако сил на извинение у неё не хватило. Да и отступать было некуда.

- А я уже ухожу, - продолжала преподавательница. - Ада, если Вы хотите, мы разделим с Вами такси.

Вера Александровна надевала шубу и смотрела пристально на лаборантку.

Ада её услышала.

- Нам с Адой нужно переговорить, - заявила Ирина Дмитриевна.

Что-то упало.

- Мне показалось, Вы этого не очень хотите, - заметила Вера Александровна спокойно.

- Вам показалось, - голос её ожесточился и заострился.

- Ада, я ухожу, если Вы хотите, Вы можете поехать со мной, - обратилась преподавательница к девушке и многозначительно подняла брови.

- Вы меня услышали, - учительским тоном отрезала Ирина Дмитриевна.- Указывайте своим студентам, не мне.

Она не отводила глаз от лаборантки.

Ада хотела просто уехать домой. А ещё она хотела обратно в теплые объятия кашемирового свитера, но не те, которые подразумевало такси; горячего кофе и ещё чего-то, что сама она не могла уловить. Но ситуация требовала другого. В итоге она решила для себя, что останется. Она почувствовала себя достаточно взрослой, чтобы решить эту проблему самостоятельно.

- Я надеюсь, Ада, Вы знаете, что делаете, - шепнула ей на прощание Вера Александровна. - Я очень не хочу оставлять Вас одну.

- Мы не одни, - заметила Ирина Дмитриевна.

- До свидания. Не делайте глупостей, - обратилась она к коллеге.

- Указывайте своим студентам, не мне.

Вера Александровна бросила на лаборантку тревожный взгляд.

Когда они остались с Ириной Дмитриевной вдвоем, Ада пожалела. Ключ повернулся. Щелкнул замок.

- Я не собираюсь…

- Закройте рот, я уже говорила!

-…Не собираюсь!

Хватило пары секунд, пары шагов, одного взмаха уверенной, обиженной руки, чтобы Ада получила эту красивую по исполнению, и всё же гадкую по сути своей пощечину. Она отшатнулась и не на шутку испугалась. В голове сначала что-то зазвенело, потом - тишина. Гулкая тишина. Она заглушала реальный мир. Потом пульс забился в висках. Потом в затылке. Казалось, Ирина Дмитриевна его тоже, безусловно, слышит.

- Какого черта?!

- Терпите, - выпалила преподавательница, - я очень зла.

Чувство собственной неоспоримой важности для всех было в ней очень велико. Быть брошенной? Для неё это было хуже смерти. Ада нажала не ту кнопку.

- Хорошо, теперь я тоже зла, давайте теперь поговорим, - бросила Ада так, как не бросила бы она ни за что даже грязную кофту в корзину для белья.

Ирина Дмитриевна вцепилась ей в волосы.

Что-то загорелось.

- Да о чем с Вами разговаривать, - процедила она сквозь зубы, - но кое-что, Ада, кое-что Вы делаете хорошо.

- Не смейте, - Ада посмотрела в глаза женщине, полная решимости. Действительно, ей почему-то казалось, что в ней скопилось достаточно злости, чтобы одним только взглядом разрешить это положение.

Кафедра, вечер, пустота, кольцо с ключами на её безымянном пальце, блеск, блеск в глазах, стук, свет лампы, духота - на Аду обрушилось вдруг всё сразу, и она подумала, что было чертовски глупо не уехать с Верой Александровной. Разделить с ней такси. Пусть даже и не такси.

Её оглушил ещё один удар.

- Мне Вас не жаль, - прошипела Ирина Дмитриевна.

Действительно, легко и без опаски она швырнула Аду на диван.

- Чтобы какая-то девица заявляла мне, что я её утомляю! Что она устала!

- Зато мне жаль Вас, - быстро проговорила лаборантка, обгоняя желание расплакаться от собственной слабости.

Видели бы Вы это лицо! Его исказил неистовый гнев - никогда раньше не было это лицо таким. Каждая мышца взбунтовалась. Видели бы Вы!

- Дрянь!

Рука, скорее отчаянная, чем уверенная, но безумно смелая и сильная, со свистом рассекла воздух.

Ада кричала. Казалось, кто-то огромными ножницами вырезал эту чертову кафедру с карты университета, стер с лица Земли, будто не было её никогда, и не было криков этих, и не было её самой.

Ирина Дмитриевна расстегнула брюки и схватила мою лаборантку за шею.

Во рту пересохло. В легких что-то зажглось.

- Я не буду, - Ада выдавила из себя хриплый шепот.

- Будешь.

Живот резко стянуло - в него уперлась коленка. Боже.

- Ты, дрянь, слишком хорошо о себе думаешь, тобой никто не занимался? - Издевалась преподавательница, сильнее сжимая волосы девушки в кулаке. - Так, может, мне пора? А?

Свободной рукой она зверски сжала бедро моей бедной лаборантки, и та содрогнулась.

- Ты, наверное, уже вся мокрая, дрянь?

Ирина Дмитриевна характерно рассмеялась и просунула руку своей жертве в брюки.

Ада умирала. Умирала, умирала и всё никак не могла умереть. Боже! Если бы можно было тогда просто умереть!

Попытка оттолкнуть женщину каралась лишним ударом в живот. Как уверенно, с каким колоссальным удовольствием она это делала! Сложно сказать, было это больше больно или унизительно. Наверное, больно. А, может, унизительно. Ада одна знала.

Она издала пронзающий всё на свете крик.