За запертой дверью (СИ)

- Я не сомневаюсь, - утвердительно заключила Ирина Дмитриевна и легко рассмеялась. Она затянула крепче пояс пальто и повязала свой черный шарф на шею. - Пойдемте выпьем кофе.

========== Глава 5. Блестели фонари. ==========

Кофе. Его Ада всегда любила. И даже тем вечером, несмотря на то, что это был даже слишком очевидный предлог. А Ирина Дмитриевна - здесь она не могла себя обманывать - была приятна, была как-то по-особенному притягательна. Она смотрела открыто и открыто говорила. Кофе. Да, на кофе Ада была точно согласна.

Она сорвалась с дивана и хотела было накинуть свое пальто, когда раздался телефонный звонок.

- Адочка, здравствуйте! Вы там ещё?

- Добрый вечер, Мария Геннадьевна, - не скрывая досады, выдохнула лаборантка.

- Ох, я уже думала, вы уехали! Устали? Вас можно попросить?

- Да, конечно, - Ада смотрела на Ирину Дмитриевну, та улыбалась в дверях.

- Мне не для себя, Адочка, но Вы помните, наверное…

Да. Да, она помнила.

И если это - то самое, то самое, о чем она помнила!…

- …что завтра Елена Владимировна выходит, ей нужны все списки вместе с часами, ну, Вы знаете…

Она говорила что-то ещё о таблицах, о группах, сводках, но были бы вы там, видели бы вы мою Аду! Как по-детски, казалось бы, глупо растянулась на её лице улыбка! Улыбка, которую зачем-то пыталась она держать, но, поверьте мне, - да и вы знаете сами не понаслышке - держать её было невозможно. Нет. Захотелось даже смеяться, как хочется по обыкновению в компании близких друзей, когда нет никаких дел на плечах. У Ады были дела. Правда, сама она перенеслась в плоскость, где им не было места, не было места ничему, кроме этой глупой детской радости и этой улыбки. Она улыбалась.

- …Успеете?

- Да, конечно, - ответила девушка слишком весело, и самой ей от этого стало немного не по себе. Ирина Дмитриевна всё ещё на неё смотрела.

- Вы идите, конечно, домой, заканчивайте там, - Мария Геннадьевна продолжала заботливо, - уже поздно, и простите, что только сейчас предупредила: мне она сама вот только что звонила из поезда - обещала Вам передать.

- А больше она ничего не говорила?

Пожалуй, здесь мне стоило бы остановиться и разъяснить, кто же такая Елена Владимировна, или, скорее, почему же она заставляет мою Аду в свои полные двадцать три так непростительно живо улыбаться. Стоило бы, но - и простите меня за это - я не стану. Не стану. Ах, если бы только я могла! Если бы только обращалась бы я со словом настолько виртуозно, настолько легко, чтобы рассказать, показать вам на ладошке - вот, смотрите! И здесь вы в праве осудить меня. Действительно, зачем браться писать, писать о чувствах, писать о людях, если не умеешь? Отчасти вы будете правы. Но скажите мне, можно ли, как конфету из коробки, достать из сердца чувство? Можно ли им, как конфетой, поделиться? Вспомните, пожалуйста, что-нибудь светлое. Вспомните первый снег. Когда, знаете, бросаешь случайный взгляд в окно и поначалу не веришь собственным глазам. Всё по-старому: грязный ноябрь, унылые ветки, но что-то не так. Что-то не так. Подходишь ближе, раздвигаешь шторы - да, да. Это он. Падает чистыми, нежными хлопьями, серебрится и как будто прямо в сердце ложится пушистым ковром. И что-то искрится, что-то тихонечко так дрожит где-то в животе, на кончиках пальцев, в коленях. И ты стоишь у окна и какая-то одна единственная, самая живая на свете мысль бьется в висках, и ни поймать, ни отделаться от неё ты не в силах. Так и замираешь. И нет ни сердца, ни легких, ни костей в тебе, ни мышц - всё естество стало светом. И хочется, знаете, сразу делать что-нибудь. Хорошее. Здесь я могу понадеяться лишь на ваше понимание, на ваш собственный опыт. Да, примерно это и взвивалось безумным смерчем в душе моей Ады. Ни в коем случае не хочу сказать, что чувствуем мы все одинаково, но в одном могу быть уверенна - первый снег вы видели. Этого будет достаточно.

Мария Геннадьевна задумалась.

- Кажется, нет, но довольная она безумно! Ну, если захотите, сами спросите, как там она съездила.

- Хорошо, спасибо, - Ада попрощалась с преподавательницей и повесила трубку.

Довольная безумно! Ведь так она сказала?

- Давайте собирайтесь. Мне уже жарко, - Ирина Дмитриевна прислонилась к дверному косяку и скрестила руки на груди.

- Секунду, - отозвалась Ада и потянулась за пальто.

- Что Мария Геннадьевна сказала?

- Что-то про отчеты какие-то, - бросила Ада довольно естественно, но тут же радостная новость ударила её снова по голове, и всё внутри у неё до атомов сжалось.

А, впрочем, вечер был чудесным. Ирина Дмитриевна, мудрая женщина, говорила с Адой о многом, а та о многом молчала. И всё же вечер был чудесным - с этим поспорить сложно. Компания эта, сказать по правде, была довольно необычной. Ада сама шла с преподавательницей рядом и не совсем понимала, как так получилось. Зачем так получилось. Она смотрела на Ирину Дмитриевну как-то по-особенному тепло, так ей и хотелось рассказать ей всё, что искало выхода и не находило. Она просто улыбалась.

- Если хотите, поедем ко мне, - предложила преподавательница, но на предложение это было мало похоже.