За зелёной звездой (СИ)

Это длилось слишком долго. Осознание времени в такие мгновения растягивалось, но накатившая волна всё не отходила, не рассеивалась. Он видел, как сгорает его тело и как энергия заставляет материю образовать новый облик. Но преображение происходит слишком быстро, чтобы служить щитом. Как только оно завершится, волна возьмёт своё.

Понимание того, что ни в коем случае нельзя завершать переход, заставило Миэна совершить немыслимое: прервать одно преображение и начать следующее. Снова, снова и снова… Он сбился со счёта и перестал понимать происходящее. Позже он пытался понять, что позволило ему продержаться, не давая прекратиться биению, пока не ушла волна.

Он не знал, когда к нему вернулось сознание. Просто почувствовал боль, острую и вездесущую, и понял, что не может дышать. Откашливаясь от заполнившего легкие дыма, он не мог сообразить, где находится и зачем. Перед глазами всё плыло, превращаясь в размытые пятна света и тени.

Он нашёл себя стоящим у открытого окна под воющим ветром и летящим снегом. И лишь тогда осознал свои действия и личность. Боль, хоть и вытягивала силы, только распаляла гнев. Миэн был зол. В этот миг ему хотелось обратиться птицей и улететь как можно дальше от этого места. Оставить всё. Но он не мог.

Сознание прояснилось, жжение в лёгких утихало. Всё ещё чувствовался привкус крови. Мысли были мрачны, и вовсе не из-за неприятных ощущений. Обоняние не успело восстановиться, и ему по-прежнему чудился горький удушающий запах дыма. Он мог себе позволить изменить облик, не завершая превращения. У сфинксов такой возможности просто не было.

Усилием воли Элуниар обратился вороном, хотя ещё несколько мгновений назад ему казалось, что он просто не сможет больше прибегать к оборотничеству. Боль, вспыхнув на короткий миг сильнее, ушла. В этом облике он мог довольно ясно мыслить и использовать те же виды чар, что и в человеческом. Он пролетал над чьи-то телами, отмечая, что их не должно было быть здесь. И это заставило угасающий гнев разгореться с новой силой.

«Не только моими словами пренебрегают» — мрачно думал он.

Он понимал, что если эта сила придёт снова, то он не сможет никому помочь. Даже себе. Пусть она его и не убьёт.

Дверь была заперта, но Миэна это не остановило. Он дымом проник в просторную светлую комнату и, вернувшись к человеческому облику, выдохнул. Нетронутая чистота и порядок. Конечно, видев жутковатую особенность Жемчужного Замка, он мог заподозрить, что тот уже успел скрыть следы. Но слишком мало времени прошло.

Помощь Ленца была необходима. Это ему, Миэну, следовало бы выяснить мотивы Фариды. Нет, это пустые сожаления: она бы ничего не сказала, только совершила бы какую-нибудь глупость, пытаясь избавиться от преследователя. Он думал, что ошибкой для неё было сюда возвращаться, но, по крайней мере, не совсем напрасно он напросился в помощники. Миэн просто не мог поступить иначе.

Так как Ленца в комнате не оказалось, Миэн почти успокоился, решив, что тот всё же ушёл через портал. Изнутри дверь легко поддалась. Вновь обернувшись вороном, Миэн поспешил обратно. Учуяв отвратительный горький запах дыма, он подумал, что его магия теперь даёт сбои. Но не успел он пролететь дверную арку, как что-то выбило воздух у него из лёгких и пригвоздило к стене.

Электрическая волна прошла по поверхности тела птицы, окончательно лишая возможности двигаться и мыслить, а серебряное лезвие — дышать и упасть на пол.

***

Сон как рукой сняло. Фита открыла глаза и увидела окруживших её фей. Те спорили, перебивая друг друга, так что уловить суть было невозможно.

— Что случилось? — спросила она на их языке.

— Что-то страшное, — ответила Леванда. — Какой ужасающий вопль!

Фита ничего не слышала, но слова феи не могли её не встревожить.

— Чей вопль? — спросила она.

— Не было раньше такого, — не обращая внимания на Фиту, утверждала одна фея.

— Наверняка было, — возражала другая. — Неспроста же остальные отказались здесь жить.

— Так почему не сообщили нам? — голубая фея ударила кулачком по изголовью кровати.

— Они перестали с нами говорить, когда мы отправились в Жемчужный замок.

— Фита, загляни в зеркало, — попросила Леванда.

— Конечно, — кивнула волшебница, подходя к тумбочке. — Но что вы хотите увидеть?

— То, что за дверью. Мы не уверены, можно ли сейчас выходить наружу.

Обрамленное овалом отражение лица померкло, сменившись клубами чёрного дыма. Фита ждала, что они приобретут знакомые очертания, но те не торопились становиться знакомыми залами, коридорами и лестницами.

Фита задумалась, могло ли Зеркало прийти в негодность. Всё же этот магический предмет был создан задолго до того, как Веринтар стал проявлять признаки нестабильности. Для чародея, а тем более волшебника, лучше уж сомневаться в предмете, даже таком могущественном, чем в собственных силах.

— Или ты мне хочешь что-то сказать таким образом? — пробормотала Фита.

Даже феи перестали следить за изображениям, предложив воспользоваться собственной магией. Леванду не привела в восторг эта мысль, но численное преимущество сестёр было неоспоримо.