За зеркалами

— Рози, мы уходим. Верни мисс Арнольд то, что взяла у неё.

Роз поджала губы недовольно, но всё же сунула ладонь в единственный карман старой шерстяной юбки и достала оттуда чёрный кожаный кошелёк. Протянула его мне, посмотрев на Еву и вскинув гордо голову, а я улыбнулся, услышав сзади изумлённый вздох.

А затем случилось чудо. Старая чертовка, обычно не щедрая на разговоры с чужаками, подняла руку к лицу и погрозила согнутым указательным пальцем Еве.

— Никогда не доверяй глазам, милочка. Они всегда лгут.

— Как и некоторые бойкие старухи, полагаю? — это снова из-за моей спины ехидным тоном.

— У лжи нет ни пола, ни возраста, куколка. Доверяй своему чутью и никогда — людям. Поверь на слово старушке Рози, лучше отдать нищему кошелёк с деньгами, чем нечто большее.

— Например? — маленькая ладонь выхватила из моей руки кошелёк, и Ева одарила меня коротким кивком, благодаря.

— Например, то, что нельзя ни заработать, ни купить, ни украсть, ни получить в наследство или в дар.

Ева улыбнулась сухо, проходя мимо прислонившейся к стене женщины, ей всё тяжелее в последнее время стоять без поддержки.

— В таком случае у меня нет ничего такого, что я боялась бы потерять.

Сказала и посмотрела прямо в мои глаза, и я кивнул ей в ответ. Она права. Слишком много придаётся значения вещам, которыми мы не можем обладать на самом деле…просто потому что их невозможно получить ни одним из известных человечеству способов.

* * *

— Ты даже не понимаешь, о чём просишь.

— Я не прошу, Дарк. Я предлагаю тебе показать мне катакомбы. В противном случае я сама осмотрю их. И без твоей помощи.

Обошла меня и идёт впереди, стараясь ступать мягко по глиняному полу. Усмехнулся. В катакомбы в одиночку не совались даже самые матёрые копы. Храбрость? Скорее, неосведомлённость, граничащая с глупостью. А через секунду накрывает пониманием — ни хрена. Ловкая манипуляция, потому что знает: не позволю одной бродить по подземелью. И при этом даже мысли не может допустить, что придётся поплатиться за подобную наглость. Захотелось всё же вытащить её отсюда к дьяволу, пусть силой…и даже лучше силой…а затем я решил, что незачем. Девочка хочет посмотреть жизнь бездомных изнутри — пожалуйста. И я сам лично проведу для неё увлекательную экскурсию.

— Хорошо, — схватил её за руку и к себе притянул так, что едва не впечаталась мне в грудь, — я согласен стать твоим личным гидом. Но у меня два условия, Ева.

— Опять условия? — уголок её губ слегка дрогнул, а мои начало покалывать от желания вонзиться в её рот зубами. Моё ходячее искушение…как долго я смогу придержаться собственного плана до того, как сорвет от её близости крышу, одному дьяволу известно.

— Ты не отходишь от меня ни на шаг.

Замолчал, давая ей время на то, чтобы кивнула.

— И ты не вмешиваешься ни во что.

— Что это значит?

— Да или нет, Ева.

— Да. Я не вмешиваюсь ни во что.

* * *

На его губах расплылась широкая улыбка, и Натан, резко подавшись вперёд, на миг остановился, нависая надо мной, пристально глядя на мои…так, что их начало печь в ожидании поцелуя. Сердце в очередной раз сорвалось вниз…в который уже за сегодня? И снова забилось пойманной в силки птицей. Так близко, что я вдыхаю его дыхание, и снова голову начинает кружить как от самого крепкого вина. Пока не вгляделась в его глаза…в самые зрачки, в которых блеснула насмешка…и я отшатнулась от него. Ублюдок! Упивается моей реакцией на себя…а у меня появляется ощущение игры. Мерзкое. Неприятное. Нет, это не то самое, захватывающее, когда ты играешь наравне с соперником, наравне с ним же ты делишь азарт и предвкушение победы…это отвратительное понимание, что играют в тебя. Причем играют в игру, правил которой тебе никто не озвучил, и ничего не остается, кроме как сопротивляться ей или же сдаться, унизительно признав свою ничтожность.

Дарк сильнее сжал пальцы на моём запястье, и я словно в себя пришла.

— Если ты отпустишь меня, мы наконец, сможем приступить к делу, Натан.

Не отпустил. Конечно. Кто бы сомневался. Вместо этого хмыкнул неопределённо и пошёл впереди меня, не выпуская из плена мою руку.

Катакомбы представляли из себя подземное убежище с очень узкими коридорами и невысокими проёмами с одной стороны. Некоторые из них были укрыты ширмой, некоторые нет, и мы могли увидеть лежавших вповалку на куче тряпья людей вместе с маленькими детьми. Чем дальше мы шли, тем больше бил в нос затхлый запах сырости и испражнений, казалось, навечно впитавшийся в эти стены.

Один мужчина сидел на чём-то, напоминавшем шкуру животного, но в его комнате было слишком темно, на низком табурете перед ним догорала свеча, и невозможно было рассмотреть ни его лица, ни самой ниши. Просто силуэт в темноте, тихо скуливший и бесцельно кидавший что-то в стену. Я решила, что это мячик. Он отскакивал от стены к мужчине, чтобы снова полететь обратно. Обратила внимание на то, что траектория мячика была неровной, словно рука, кидавшая его, сильно тряслась. Остановилась, и так же встал шедший впереди Дарк, недовольно повернулся ко мне.

— Что он делает?

— Занимает руки. Он наркоман. Не достал сегодня дури, вот и воет.