За золотым призраком

Сыновья охотно ушли на свежий воздух, Отто уселся на свое место, лицом к залу, и мысленно «приник глазами к перископу» – внимательно продолжил осмотр зала. Пассажиров стало еще больше, некоторые ушли, другие только еще привели себя в должный вид после ночи и явились на завтрак. «Коричневого» в зале не было, хотя прибор стоял не убранным. Вот и «Клетчатый» раскланивается с худющей дамой и надутыми ее попутчиками, не оглядываясь по сторонам, пошел к выходу, вытирая платком влажные виски и мясистый пунцовый от выпитого коньяка нос да кайзеровские пушистые усы.

«Будто моя персона его и не интересует! – несколько разочарованно подумал Дункель, провожая взглядом “Клетчатого” через зал до входной двери, которая была справа от пальмы. – А если и в самом деле не интересует? Что из того, если мы волею случая оказались в одном месте? Но этот странный впопыхах приезд к пароходу? Или тоже случайность? Майн готт! А этот опять появился!» – У Отто вилка с кусочком бифштекса замерла возле полуоткрытого рта – едва не столкнувшись с «Клетчатым» в дверях, в зал возвратился «Коричневый»! Не чувствуя вкуса мяса, Отто жевал и следил за своим возможным недругом – тот с заметной нервозностью двинул стул ногой, уселся спиной к двери и принялся за еду.

«Где он был? И давно ли покинул зал? Эх, торпедировал бы его черт в корму! – мысленно выругался Отто, не решаясь позвать официанта и спросить, сколько минут отсутствовал этот темноглазый господин. – Ба-а, да он почему-то без любимых черных очков!»

Торопливо закончив завтрак, «Коричневый» оставил деньги на столе, словно куда-то опаздывая, поднялся.

«Ох ты-ы! – мысленно охнул Дункель – «Коричневый», раскланиваясь с седым господином, с его худеющей супругой и миловидной дочкой этой пары, повернувшись к двери, вдруг бросил короткий, как выстрел, взгляд прямо в лицо Дункеля. И тут же, чего-то испугавшись, а может, боясь привлечь к себе лишнее внимание, вильнул взглядом серых мышиных глаз в сторону. Извиняясь – едва не наткнулся на чужой стол – торопливо пошел к выходу, отвернув голову влево, не подумав, что противоположная стена, облицованная великолепными зеркалами, невольно выдает гримасу неудовольствия, которая в эту минуту исказила его длинное лицо и прижатые к черепу уши.

«Пожалуй, трех этих уже достаточно, чтобы сделать свое путешествие “привлекательным” и полным романтики, – подумал Отто с ядовитой усмешкой по отношению к самому себе. – Надо же, старый выживший из ума краб, а не Черный Волк! Так усложнить собственное дело! Держал бы язык за зубами, так плыл бы теперь спокойненько, как и эти беспечные туристы».

Но увы, он, к сожалению, не Зевс-громовержец и сделанного не в его силах переделать. Теперь работать только на исправление собственных ошибок…

Дункель позвал официанта, и когда тот белым бесшумным облаком остановился рядом, рассчитался с ним щедро и попросил оставить этот столик за ним до конца путешествия, обещая приходить всегда в числе первых посетителей.

– Все будет, как желает господин сенатор, – с лучезарной улыбкой поклонился официант.

«Какая у них здесь осведомленность! – поразился Отто, стараясь выражением лица не выказать своего удивления. – Похоже, на каждого из нас здешний инспектор полиции уже имеет подробное досье. А может, и имеет, чтобы прислуга знала, кого обслуживает… – размышлял Отто, поспешно шагая в свою каюту. – Не хватало еще, чтобы кто-то в наше отсутствие покопался в чемоданах! Тогда можно сразу звать инспектора, который в своих великолепных бакенбардах так важно восседает теперь в ресторане за отдельным столиком, и тоже у иллюминатора, но в противоположном углу…»

Беспокоился напрасно – предусмотрительный Карл затащил брата в каюту, они успели сыграть одну партию в шахматы, и только с приходом отца пошли на шкафут, где многие пассажиры развлекались кормлением крикливых чаек, бросая кусочки хлеба на разрезанные форштевнем и разбегающиеся вдоль борта глянцево-ровные волны.

Отто снял пиджак, развязал галстук. За стенкой чем-то стукнул о пол Али, потом передвинул, похоже, кресло.

– Али, это ты? – громко спросил Отто через перегородку и прислушался. А что, если там чужой? Но что он может найти у слуги? Пару рубашек да запасные туфли…

– Я это, мой господин, – послышался ответный голос индуса.

– Зайди на минутку, – попросил Отто, с наслаждением подставляя влажное лицо под прохладную струю ровно жужжащего вентилятора.

Али тут же вошел и с вопросом во взоре больших чуть выпуклых глаз поклонился, но не сложил руки на груди, как обычно делал, а спрятал их за спину. Индус был чем-то взволнован, и это читалось на сухощавом смуглом лице.

– Что случилось, Али? Тебя кто-то обидел? В буфете? – Отто словно загипнотизировал индуса взглядом, так что тот и шевельнуться не мог, и это еще больше насторожило Дункеля.