За золотым призраком

Будто не слово сказал, а кипятком плеснул на обнаженную голову! Али подскочил на месте, вскинул руку, загораживаясь от неминуемого, казалось, дурного известия.

«Из полиции! – пронеслась в голове индуса страшная догадка. – И что-то знает! Великий Кришна, убереги мою дочь!»

– Что вам известно о моей дочери такого, чего не знаю о ней я, ее родной отец? Говорите, или, клянусь своими богами, я за себя не ручаюсь! Даже если вы из полиции, то не имеете права измываться над бедным человеком! У него тоже есть чувство отцовского переживания, есть предел нервным ударам, наконец…

Колли не сдержал торжествующей улыбки, которая тронула его губы. Он решил, что индус уже у него «в кармане». Напустив на себя таинственный вид, ответил, не торопясь, словно взвешивая каждое сказанное слово:

– Скажу пока лишь, что ее зовут Амрита, что она красавица, что ее любит молодой хозяин. А сенатор, уехав из дома, поручил Цандеру не спускать с нее глаз и «позаботиться об Амрите…». Ну так что, приятель, скажешь ли теперь, куда и зачем едет твой хозяин? Даю тебе последний шанс спасти собственную дочь!

Перед глазами Али вспыхнули и пропали ярко-оранжевые круги, и он, чтобы не упасть, уперся левой рукой в теплую металлическую переборку, окрашенную в светло-салатовый цвет. Совсем рядом находился спуск в машинное отделение – видны никелированные поручни уходящего вниз трапа – оттуда доносился размеренный гул работающих турбин, палуба под ногами еле различимо, но вибрировала.

«Могущественный Кришна! Дай мне частичку своей силы, чтобы выстоять против этих белокожих демонов-искусителей! – взмолился индус, постепенно начиная осмысливать услышанное. – Не иначе этот пройдоха Колли из полиции… Но откуда он знает о поручении Дункеля к Бульдогу Цандеру? Ведь телеграмму из мусорной корзины подобрал я! А-а, наверно, успел подсмотреть, когда сенатор писал ее! Но я и сам знаю, что Цандер “заботится” об Амрите, стережет ее. Или что-то другое имел в виду Дункель, давая приказ позаботиться о моей дочери? Тогда что именно? И если господин Колли знает это самое “нечто”, то почему не говорит? А что, если он сам ничего больше не знает, морочит мне голову пустыми намеками?…»

– Не знаю я ничего, господин! Я слово дал хозяину ни с кем не говорить из посторонних о его планах поездки, да они мне и не известны. Позвольте мне идти в свою каюту, не задерживайте больше.

– Слушай, приятель. – Черные усики Колли задергались, так как он понял всю безнадежность выудить у индуса какую-нибудь ценную информацию. – Ты давал слово верности своему хозяину не болтать с посторонними, а он телеграмму послал Цандеру убрать твою дочь, чтобы она не принесла ему большого беспокойства! Ты понимаешь – убрать! Ты не увидишь больше своей Амриты, для того и тебя прихватили в эту поездку, неужели не можешь хоть этого понять!

– Не может быть! – Теперь Али мотнул головой, как он неожиданного крепкого удара бамбуковой палкой. Он решил, что речь идет о новой телеграмме, о которой Али ничего не знал. А первая лежит у него в каюте под подушкой. – «Хитрит со мной, пес собачий! Как-то успел прочесть первую телеграмму и теперь пытается сбить меня с толку. Если и в самом деле знает что-то новое, пусть раскрывается до конца!» – Почему я должен вам верить? И кто вы? Из полиции? Тогда принимайте меры по спасению дочери моей, а не выспрашивайте, куда и зачем едет сенатор! Но вы не из полиции. Я видел полицейского инспектора, который сопровождает пароход, вы на него совсем не похожи. Пустите меня, еще раз прошу вас. Мне надо идти к себе.

Колли надел черные очки на тонкий длинный нос, левой рукой загороди дорогу индусу, а правой, на которой был рубиновый перстень, полез в карман брюк и достал вчетверо сложенный бланк телеграммы, встряхнул за один угол и текстом повернул к Али.

– Читай, приятель! Думаю, ты хорошо знаешь почерк, каким пишет сенатор Дункель. Узнал?

Да, Али без труда узнал руку сенатора – английские буквы он выписывает старательно, словно школьник, тогда как на немецком пишет быстро и малоразборчиво. Хотя, собственно говоря, немецких слов Али и вовсе не знает, разве что с десяток, запомнившихся из повседневных обращений господ друг к другу.

– Читай, старик, читай! Вот как этот немец отблагодарил тебя и твою семью за верную службу! Он приказал убрать твою дочь Амриту с дороги своего сына, чтобы не мешала его собственным планам!

На что рассчитывал этот Колли? Что он вовсе не умеет читать? Или на то, что Али не разберется сразу, не узнает уже известную ему телеграмму, коль скоро она лежит у него под подушкой? Лежит? Нет, она уже не лежит там! Этот господин, пользуясь моментом, когда индус покинул свою каюту и ушел в буфет, как вор пролез в его жилище, выкрал телеграмму и теперь пытается втянуть его в опасную игру против хозяина!