Забавы мертвых душ

Маша таким его и считала, осторожно порывшись в его биографии. Много замытых пятен, которым не суждено было превратиться в черные кляксы. Это настораживало. Она его сторонилась. Точнее, остерегалась. А он, как назло, настойчиво к ней клеился.

– Ты была у свидетельницы в гостях вчера, я слышал? – продолжил допрашивать Женя Осипов. – Говорила с ней на предмет смерти ее соседа? Пачкина? Зачем?

Она уловила в вопросе странную обиду.

– Это мой участок, капитан.

Маша с раздражением швырнула на стол килограммовую форель в вакуумной упаковке. Вытряхнула в ведро под раковиной картофель и морковку. Конечно, намусорила. Потому что в одной руке у нее был телефон, который она прижимала к уху.

И все из-за Осипова!

– А это мое дело, старший лейтенант, – сделал акцент он на ее звании. – Я его веду. И мне совсем не нравится, что кто-то за моей спиной опрашивает возможных свидетелей.

– Я – не кто-то! – возмутилась Маша, сметая ногой в носке пыль от картошки. – Я участковый. И для меня важен порядок на участке. И нужно иметь понимание, с какой стати на пенсионеров моего участка вдруг кто-то объявил охоту?

– Ага… Вот и ты об этом подумала. И, что странно, Машка, охота началась почти сразу после того, как вернулся из мест заключения Карелин, – с издевкой или странным удовлетворением дополнил Осипов.

Ей так хотелось взорваться вопросом: «А при чем тут Карелин?» Но она сдержалась. Провокации были фишкой Осипова. Это все знали.

Ее молчание его не остановило. Он продолжил:

– Слушай, старлей, а может, он маньяк? Начал восемь лет назад. И после зоны решил продолжить? А теперь, как я слышал, вообще какую-то коммуну из пенсов организовал. Чтобы жертвы всегда под рукой были. Так, что ли?

Он так мерзко рассмеялся, что Маша еле сдержалась, чтобы не отшвырнуть телефон подальше.

– Женя, ты чего звонишь? Предъявить мне пытаешься? Так я протокол не нарушала. Провела опрос подруги человека, который совершил суицид и…

– Если он его и совершал, то под давлением, – перебил он ее. – И звоню я просто так. Потрещать с тобой захотелось. Соскучился, если уж честно.

– Но начал ты не с того, – упрекнула его Маша и со вздохом, нагнувшись, сняла с ноги запачканный носок.

– А можно… Можно я к тебе сейчас приеду? Обсудим дело…

– Я не дома, – оборвала его Маша.

– Дома. Не ври. Твоя машина на стоянке. А я у тебя во дворе. Ты же меня не боишься, нет?

В одном носке она подбежала к окну и выглянула. Осипов подпер ее машину своей и стоял сейчас с задранной к ее окнам головой и махал ей рукой.

– Поднимайся, если тебе есть что обсудить, – нехотя проговорила Маша.

Еще не хватало, чтобы он в отделе трепался, будто Маша его боится, потому и избегает.

Она никому еще не успела сообщить о словах Валентины Ивановны Мироновой. Из опасений быть осмеянной. Мало ли, что бабка болтает! Какое письмо с угрозами, где оно? Никто его не видел. И родственникам ничего об этом неизвестно.

– Привет, а я с тортиком, – красиво улыбаясь, Осипов вошел в ее прихожую.

– Я не очень люблю, – неуверенно повертела она в руках коробку с тортом, тут же начав изучать состав.

– Это пальмовая ветвь, Климова.

– Это одно пальмовое масло, Осипов, – проворчала она, изучив состав.

– Не придирайся, Машка. – Он стащил с ног зимние кроссовки, оставшись в оранжевых носках, шевельнул пальцами. – Тапок нет?

Она отрицательно мотнула головой.

– Тапок не держишь. Уже неплохо. Значит, мужика постоянного здесь нет. И клюв мне никто не начистит.

– Так ты по делу или как? – Она придержала прыткого коллегу за рукав джемпера. – Мне никакой романтик не нужен, капитан. Даже с пальмовой ветвью.

– Не бойтесь, девушка, я не привык навязываться, – глумливо поиграл глазами Женя.

Выхватил из ее пальцев коробку с тортом и пошел в кухню. Там без разрешения захлопотал с чайником. Достал из шкафа чашки, блюдца. Заговорил с котом.

Рыжий, к слову, его не принял. Спрятался за углом холодильника и шипел оттуда на Осипова. Маша похвалила кота про себя. Верность была его отличительной чертой. Даже к ее родителям на руки не шел.

– Присаживайтесь, товарищ старший лейтенант, – пригласил Осипов ее за ее же стол. – Разговор будет долгим.

Маша мысленно пожалела, что впустила его. Всяких разговоров, особенно долгих, ей хотелось в свой выходной меньше всего. Нет, если бы на его месте был сейчас Карелин, то это в корне меняло бы дело. Но Карелин, она точно знала, был сейчас за городом.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить, Женя? – Маша нехотя взяла в руки чашку с чаем.

Пробовать торт, в котором калорий было столько, сколько она за неделю не употребляла, она не станет.

– Я хотел поговорить с тобой о Карелине. – Осипов улыбнулся ей одними губами, глаза смотрели холодно. – Поговорить и предупредить… Не увлекайся им, Маша.

– В смысле? – Она поперхнулась чаем и закашлялась.

– Ходят слухи, что ты им увлечена.

– Слухи? Ты о чем вообще? – Она с грохотом поставила чашку на стол, сложила руки, как школьница. – Ты вообще здесь зачем? Сплетни передать решил? Если так, то тебе пора.