Забавы придворных

Там, где: Ложным судьею богинь отвергнута Паллада, Валерий касается другой басни, об Александре Парисе, сыне троянского царя Приама, который похитил Елену, жену греческого царя Менелая. Парис некоторое время был в лесу, что зовется Идой, неся пастушескую службу. Случилось так, что богиня зависти бросила золотое яблоко меж тремя богинями, Юноной, Палладой и Венерой, дабы возбудить меж ними распрю. На яблоке было написано, что оно должно достаться прекраснейшей из них трех. И вот богини пришли, чтобы Парис, то есть этот пастух, рассудил, какая их них прекрасней. Пришла Юнона к Парису и обещала ему богатства, если присудит яблоко ей; Паллада обещала мудрость, если ей присудит. Но Венера обещала ему прекраснейшую жену, если яблоко достанется ей. Парис, больше желая наслаждения, чем обогащения или мудрости, присудил яблоко Венере, и потому здесь говорится ложный судья, поскольку он вынес решение под влиянием похоти[1039]. Эту басню Валерий прилагает к Руфину, как можно видеть: ведь он говорит, что Руфин схож с Парисом, ибо пресытился простой и необработанной манерой речей Валерия, хотя он говорит ему правду и вещи, могущие быть Руфину полезными. Он говорит также, что Руфин любит фигуры речи, то есть речь нарядную и стройную, хотя она может быть ему во вред и на погибель.

Там, где: Юлий Цезарь, Валерий касается истории о Юлии Цезаре. Ею он хочет показать, как полезно иметь доверие к другу, даже человеку простому, и поступать по его совету. История такова. В тот день, когда Юлий был убит на Капитолии, один друг предупредил его о заговоре против него. Женщина, бывшая на стороне этого простого человека, принесла императору письмо с описанием заговора; это письмо Юлий благосклонно принял, но не прочел, а держал его в руке и ждал подходящего времени, чтобы прочесть, — а после того, как был убит, это письмо нашли у него в руке. Валерий упоминает эту историю и хочет сказать, что если бы Юлий приклонил свою душу, как он приклонил свой слух к совету этого Тонгилия, то есть если бы он прочел письмо, ему посланное, и по совету, содержавшемуся в письме, ушел бы с Капитолия, то избежал бы смерти от жал (stilorum). Ведь в действительности, как говорят, Цезарь погиб, пронзенный стилями[1040], и потому Валерий их здесь упоминает.

Там, где: Ты ко мне, предвестителю твоих жал, Валерий для порицания Руфина, друга своего, делает разные сравнения: некими уподоблениями он описательно изображает присущие Руфину изъяны в добродетелях. Он сравнивает Руфина с аспидом, затыкающим уши свои, чтобы не слышать слов заклинателя, как учит Августин в толковании на это место Псалма: «Как глухого аспида, затыкающего уши»[1041] и т. д.: «Когда приходит марс, то есть заклинатель, аспид, чтобы не слышать слов заклинателя, одно ухо прижимает к земле, а другое затыкает своим хвостом, и так обманывает заклинателя и его заклинание»[1042]. Валерий хочет сказать, что Руфин поступает так, закрывая свои уши от советов Валерия, как аспид от чародейства, то есть от заклинаний, согласно псалму: «Чародея, заклинающего мудро»[1043].

Там, где: оказываешь внимание, как вепрь собачьему лаю, Валерий сравнивает Руфина с вепрем. В буквальном смысле — вепрь тем больше дичает и свирепеет, чем сильней донимает его собачий лай; и так как Руфин, по всей видимости, от слов Валерия скорее стремился к браку, чем удалялся от него, Валерий и делает это сравнение. Иное толкование: говорят, что вепрь по высоте своего сердца презирает и ни во что не ставит гомон лающих псов; так и Руфин в душе презирал наставления Валерия.

Там, где: унимаешься, как дипсада, Валерий сравнивает Руфина со змеей дипсадой — это род аспида. Валерий хочет сказать, что, как укушенный этой змеей все время испытывает жажду, и жажда, воспалившаяся в нем, не утолится до самой смерти, так Руфина никакие отговоры Валерия не удаляют от супружества, но лишь сильней он стремится к браку, как укушенный и отравленный дипсадой — когда тот пьет воду, его жажда не утоляется, но возрастает, согласно поэту: «Жажду хотел утолить, но жажда возникла другая»; «Чем они больше пьют, тем в них и жажда сильней»[1044]. Заметь, что он упоминает о яде дипсады, когда солнце стоит в созвездии Рака, ибо в эту пору яд этой змеи сильнее.

Там, где: Ты рассудителен в своих делах, как отвергнутая Медея, Валерий уподобляет упрямство Руфина той Медее, о которой истории и басни рассказывают, что, желая отомстить своему мужу Ясону, она убила своих детей, согласно этому:

Что в силах женщины (то есть зло), дом жестокий знает Тереев;
Знает Медея, своих детей оскверненная смертью[1045]

.