Забег на невидимые дистанции. Том 2

Нина воодушевилась. Значит, не все так напуганы, раз кто-то, кроме нее, начал дерзить человеку с оружием. Алан Кейн оставался собой даже под угрозой смерти и сотовый не сдал. На самом деле он включил диктофон, перебрался в середину класса и спрятал мобильный между тетрадок поближе к Итану. Заметив этот опасный трюк, Нина буквально услышала в голове мысли Кейна: если выживу, продам сенсацию, а не выживу – нечего терять. Алан есть Алан.

– Черт с тобой, – кивнул Итан. – Ты всегда был вредным, именно поэтому я так рад, что ты тоже оказался здесь. Хотя ради тебя, может, стоит сделать исключение. Чтобы история приобрела огласку в своей истинной форме.

Увидев, что Алана не убили за непослушание, все немного расслабились. А зря. Гардинер встал между Ниной и Сетом, безмятежное выражение его лица не предвещало беды. Но вдруг он вскинул пистолет и выстрелил Кейну под ноги, заставив ближайших соседей вздрогнуть и отшатнуться, затыкая уши.

Пороховые газы обожгли ноздри, уши заложило. Звук был совершенно не такой, как в кино, но Нина не могла бы сказать, чем конкретно он отличается. По телику выстрелы какие-то рафинированные.

Пуля угодила в чей-то рюкзак в дюйме от ботинка местного репортера и застряла в учебниках, откуда позже ее извлекут как улику. От испуга Алан свалился на пол, опрокинув стул спинкой назад и размахивая руками и ногами.

Оглушенная выстрелом, Нина не слышала, как сзади кто-то тихо захныкал, стараясь не привлекать внимания, но не в силах больше сдерживать страх.

– Не думай, будто я промазал, – заметил Итан, удовлетворенно разглядывая слегка дымящееся дуло, – это была воспитательная акция, а не карательная. Веласкес, ты закончил? Положи ящик на учительский стол и вернись на свое место. Через пару минут вам всем начнут без конца названивать. Надеюсь, ваши телефоны на беззвучном и не помешают нам общаться.

– Господи боже, помоги нам, неужели все это происходит на самом деле, – шепотом молился кто-то.

Не обратив на это никакого внимания, Гардинер вернулся к своей наблюдательной позиции в левом углу помещения, на секунду раздвинул стволом пластинки жалюзи, прищурился, рассматривая что-то внизу, и отошел.

– Кое-кто уже начинает собираться. Но вряд ли они так быстро поняли, что это настоящий выстрел. В школе? Да с чего бы! Проще поверить, будто что-нибудь взорвалось в кабинете химии.

И он неприятно ухмыльнулся. Атмосфера в классе поменялась – все убедились, что Итан выстрелит, если нужно, и с прицелом у него отлично. Алан Кейн так и сидел на полу, подтянув к себе колени. Впервые он выглядел растерянным. Как мальчик, которого не забрали после детского сада, потому что забыли о его существовании.

– Так о чем я говорил? А! Вы, так называемая элита школы, которая сейчас прячется друг за другом, всхлипывает и мечтает проснуться в своей теплой кроватке от кошмара, обычно думаете, будто представляете собой венец творения, но вы не больше, чем биомусор или генетический сбой. А ведете себя так, будто я хуже вас. Да вы все себя так ведете, словно я пустое место. Но не сейчас, правда? Сейчас от моих действий зависит жизнь каждого из вас, и это вдруг меняет дело! Вау, как лицемерно. Теперь я приобрел какой-то вес в ваших глазах. И вы готовы встать на колени и отсосать мне, если я пообещаю за это выпустить.

– Так ты поныть решил из-за того, что не умеешь поставить себя в социуме? – уточнила Нина. – Что не нашел свою нишу? Что у тебя недостаточно власти?

У Ридли сами собой расширились глаза, будто невидимые пальцы потянули за верхнее и нижнее веко.

– Да что ты об этом знаешь, местная шизанутая? Только и разговоров всегда, что о тебе. Если не о наркоте или новой шлюхе, так обязательно твои похождения обсуждают. Тебе меня не понять, ты никогда не была нулем в глазах этих скотов!

Итан снова вспылил. Сета напрягало, что парень столь остро реагирует только на реплики Дженовезе. И сжатые кулаки девчонки его напрягали тоже.

– Что я могу об этом знать? Я тебе расскажу. Знаешь, сколько я вешу? Недостаточно, чтобы взяли в спорт, о котором я мечтала. Но вес – это мелочи. Самое печальное, что у меня вагина между ног, а значит, я обречена считаться по умолчанию неполноценной во всем, за что ни возьмусь. А если и добьюсь какого-то успеха, в глазах окружающих это будет выглядеть как везение или позволение, а не как заслуга. Тебе этого не постичь и на моем месте себя не представить, тебе неизвестно, как много усилий приходится приложить и как много боли стерпеть, чтобы доказать окружающим, что ты чего-то стоишь, что достоин шанса продемонстрировать свои навыки. Просто шанса. Что ты – сливки среди второго сорта.

Нина активно жестикулировала, и Гардинер очень внимательно следил за ее руками, время от времени хмурясь и редко моргая.