Забег на невидимые дистанции. Том 2

– С каких пор тебя волнуют эмоции, а не объективные обстоятельства? Не узнаю тебя.

– А может, ты меня и не знаешь?

Он слез с машины, прошел несколько шагов и стал к ней спиной, спрятав ладони в передние карманы кителя.

– Поясни.

– Я хочу узнать, как ты видишь свое будущее и есть ли там место для меня. Сможем ли мы видеться, общаться. Я понимаю, что это будет не каждый день. Но не уедешь же ты на Аляску, черт возьми. Да и я в состоянии приехать в другой город на выходные. Но все это лишь при условии, если ты что-нибудь ко мне испытываешь. Понимаю, я не самый приятный человек, которого ты знаешь, но…

– Что – но?

Клиффорд обернулся, просканировал ее силуэт.

– Но ты не должна принадлежать никому, кроме меня. Особенно Сету Ридли. Я этого не вынесу.

– [Ni khuya sebe], – обронила Нина спустя несколько секунд тишины.

Он знал, что значит эта фраза. Знал слишком хорошо.

– Ты шокирована?

– А чего ты, блядь, ожидал? Что я брошусь тебе на шею или засмущаюсь? Единственная моя реакция на такие заявления – ступор.

– Почему?

– Ты коп, а я только что окончила школу!

– И?

– Господи, да неужели нельзя было выбрать кого-то более подходящего, чтобы до ревности помешаться? Не ожидала от тебя таких глупостей. Хотя нет, знаешь, давно подозревала, просто верить не хотела. Это не в твоем амплуа, но… это же реально многое объясняет. Вот почему ты возненавидел Сета! Пытался угробить его репутацию, даже задержание организовал. Поверить не могу, что это в том числе из-за меня.

– Так он тебе нравится?

– А если да? Убьешь его?

– Не знаю.

– Ларс, ты меня пугаешь. Не становись монстром в моих глазах.

– Я всегда им был, Нина, – устало и как-то обреченно ответил он, как будто сжигал все мосты с мыслью «будь что будет». – Ты одна делала меня человечнее. И мне нравилось это чувство. Оно вызывает привыкание. Быть мягким. Эмоциональным. Дорожить чем-то. Как все.

– Ларс, ну нельзя же привязать к себе человека, с которым тебе комфортно.

– Почему? – спросил он, словно робот, и Нина ужаснулась: он действительно не понимает. Это вне системы его моральных ценностей.

– Потому что люди не вещи. – Она осторожно слезла с капота, сложила пустой пакет в карман, чтобы не мусорить в таком прекрасном месте. – Никто никому не принадлежит.

– Я был бы рад принадлежать тебе.

– Ларс, погоди… а давно это у тебя? Давно ты что-то ко мне испытываешь? И не связано ли это с тем, что я попала в программу?!

Вместо ответа он криво ухмыльнулся одними губами и отвернулся к воде, будто стеснялся своего лица. Неужели я приглянулась ему еще на первом задержании, лихорадочно размышляла Нина. Неужели молодой красивый офицер положил глаз на девочку-подростка, которую сбила машина? Вел себя враждебно, а на самом деле… да ведь он же с такими предпочтениями… он же, получается…

Нина отчетливо помнила, как он привел ее в свой кабинет и устроил осмотр, явно не обязательный, как трогал ушибленные части тела, пытаясь проникнуть под кофту, и ужаснулась. Волосы на висках приподнялись. Вся история их взаимоотношений теперь виделась в новом свете, вызывая крупные мурашки на шее, заставляя ежиться. Как к этому всему относиться? Кто он такой?

Последняя роль, в которую Ларс только что перевоплотился, нравилась ей меньше всего. Ревнивый, внезапно сексуально активный, едва ей исполнилось восемнадцать, превышающий полномочия мужчина. Из тех, что готовы улучить момент, когда ты замешкаешься, слишком ошарашенная, чтобы сопротивляться, и сладко присунуть тебе на заднем сиденье полицейского «форда» где-нибудь в безлюдном месте, нашептывая, что так все и должно быть, что это правильно и неизбежно, что он, в отличие от других, желает тебе добра и сделает все аккуратно.

Такой, как Клиффорд, будет до последнего изображать приятеля и приветливо улыбаться, даже расстегивая ширинку. Слишком молодой, чтобы думать, кому отодвигает трусики. Слишком привыкший к власти и безнаказанности, чтобы останавливать себя, сдерживать свои прихоти. К тому же слишком красивый, чтобы всерьез беспокоиться об отказах. Несмотря на значок и разницу в возрасте.

Оборотень, вот он кто. И наверное, был таким с самого начала, просто шелуха опадала так постепенно, что не бросалось в глаза. Он контролировал то, как она его воспринимала, не позволяя увидеть худшего, отвлекая на условно неприятные черты характера…

Однако, несмотря на все ужасные качества, брызнувшие наружу, как из гнилого фрукта, на который резко надавили, Нина все равно испытывала к нему чувство привязанности. Должно быть, дело в том, сколько времени они провели вместе и как убедительно Ларс изображал друга.

Голова закипала от несущихся галопом выводов. Нина сжала кулаки, желая пресечь это раз и навсегда.

– Что бы ты ко мне ни испытывал и сколько бы это ни длилось, я не твоя. Я ничья.

– Даже если ты так считаешь, даже если все действительно так, это не мешает мне быть счастливым лишь от мысли, что ты могла бы мне принадлежать.

– Мы друг другу не подходим. Я вообще не хочу быть с кем-то в отношениях. В моей жизни другие приоритеты, офицер.

– Офицер. Вот как.

– Отвезите меня домой.