Забери мою девственность

— Только не мешай мне играть, — прошу я, — если у нас сделка, условия должны быть честными.

— Если ты забыла нашу договоренность, я напомню. Я не буду тебя тревожить в турнирном зале, если ты со мной ужинаешь, — освежает мне память сталкер.

Закусываю губу. Я и правда уже забыла. Прошло всего два дня, по ощущениям пара недель.

— А теперь, когда мой друг занят твоей подружкой, ужинать мы будем наедине, — плотоядно заканчивает Андреа.

Прибываем на турнир. Смотрю жеребьевку. Соревнования проходят по швейцарской системе — тебе достается соперник, у которого набрано такое же количество баллов. Поэтому получается, что мой эпик фейл в первых турах играет мне на руку. В ближайших партиях я буду играть с такими же лузерами, каким являюсь сама на данный момент.

Сажусь за свою доску и жду противника. К столу подходит подросток лет пятнадцати. Провожу аутотренинг и требую от себя не расслабляться. Нахожу глазами Андреа. Он сегодня сидит спиной ко мне, следовательно прожигать взглядом не будет. Тепличные условия для партии.

Мальчик попадается упорный, играет почти до конца своего времени. Наконец-то сдается в обреченном эндшпиле. Пожимаю ему руку. Собираю бланки со стола. Встаю и сразу попадаю в лапы сталкера. Хватает за талию и на этот раз ловит губы.

— Умница, — шепчет на ушко.

Странные ощущения. Я-то за его партией не следила. Немного неудобно.

— А где Юлька? — оглядываю зал и понимаю, что Пышка уже закончила.

— Она выиграла, — оповещает меня Андреа, — они с Марко ушли любить друг друга, — красноречиво играет бровями.

Не могу удержаться, смеюсь и бью его ладонью в грудь. Ловит мою руку, сцепляет пальцы.

— Голодная?

— Мы договаривались на ужин, а не на обед, — хмурюсь я.

— Тебе все равно не с кем разделить трапезу. Так и быть составлю тебе компанию.

Ведет меня на выход. На улице встречаем группу итальянцев. Узнаю молодого человека, который регистрировал нас в первый день. Видимо, это организаторы.

Андреа по-дружески приветствует всех и перебрасывается с ними фразами на итальянском. Меня при этом обнимает одной рукой за талию собственническим жестом. Чувствую себя крайне неловко.

Про себя отмечаю, что правильно тогда решила не устраивать скандал. Только выставила бы себя истеричкой. Андреа ничего бы не было. Он здесь свой, это я чужая.

— Ты не первый раз играешь в этом турнире? — спрашиваю, когда отходим.

— Нет. Стараюсь его не пропускать, когда есть время. В шахматы не так часто удается поиграть, а здесь можно совместить приятное с приятным. И поиграть, и отдохнуть, — объясняет мужчина, — а в этом году можно совместить приятное с приятным и с приятным, — говоряще смотрит в мои глаза. Отворачиваюсь и оглядываюсь по сторонам.

Если подумать, то что он мне предлагает, называется курортным романом. В нашем случае можно переименовать в турнирный роман. Отдельные женщины только за этим на моря и ездят. От меня требуется только расслабиться и поменьше думать, все остальное Андреа сделает сам.

— Быстро пообедаем и мне нужно в номер, — говорю вразрез своим мыслям, — надо проанализировать сегодняшнюю партию и подготовиться к завтрашней.

— Я могу помочь, — тут же предлагает мужчина.

— Нет, я сама, — решительно отвергаю предложение.

Глава 9. День сурка

Наши турнирные дни текут по одной схеме. Я встаю одна в номере, собираюсь на партию. Завтракаю с Андреа. Каким-то неведомым образом он всегда появляется сразу за мной. Подозреваю, что кто-то из персонала отеля является его осведомителем.

Отправляемся на тур. Играем партию. Иногда обедаем вчетвером, но чаще вдвоём с Андреа.

Чем больше я с ним общаюсь, тем больше понимаю, что мы похожи. Склонны идти против общественного мнения, ставить под сомнение избитые истины. Нонконформисты и бунтари. Поэтому мне очень странно, что он так покорно относится к договорному браку. Удивительная смесь бунта духа при внешней покорности традициям. Поэтому Андреа мне и близок, и одновременно выбешивает. Но явно не оставляет равнодушной.

После нашего обеда я удаляюсь в номер и углубляюсь в подготовку.

Сложнее всего отбивать атаку после ужина, но я пока держусь. Спасает убеждение моего сталкера, что я сама должна его возжелать и кинуться на шею. Поэтому он не переступает последнюю грань, и я избавлена от наглых домогательств. Остается самой не дать слабину. Для верности исключила весь алкоголь из своего меню.

Перед сном ворочаюсь и страдаю по Ларину. Всё чаще думаю, что если бы прекратила сопротивляться, ночи были бы заняты и думать было бы некогда. Но наша с Андреа борьба стала делом принципа, и сдаться уже как-то западло и не спортивно.

Но у Андреа есть колоссальные достижения по моему покорению. Замечаю, что я уже воспринимаю его прикосновения как что-то само собой разумеющееся. Приучает к себе, как собаку Павлова.

Его руки только и ждут повода, чтобы подразнить легкими поглаживаниями мои чувствительные зоны. Рядом с ним я постоянно нахожусь в полувзбудораженном состоянии. По телу разливается тепло и разбегаются мурашки.