Заблудившийся звездолёт. Семь дней чудес.

Он полуобнял Вову, нагнулся к нему и тихо сказал:

— Могу дать тебе шариковую ручку с тремя цветами… Хочешь?

— Я не хочу его менять, — сказал Вова. — Его Гена делал больше месяца.

— И ещё дам запасные стержни с разной пастой — красной, синей и зелёной.

— Не надо. — Вова крепко держал под мышкой коробку.

— А чего бы ты хотел?

— Ничего.

— Могу дать в придачу футбольный мяч, будешь стукать, — сказал Боря и подумал: «А как же я сам обойдусь без мяча?»

Вова молчал.

— Ну, тогда ещё танк, он ездит и стреляет — огонь из пушки.

— Из магазина? — спросил Вова.

«Откуда ж ещё!» — чуть не крикнул Боря: он ведь не мог, как его Гена, сам делать машины… «Что ж ему предложить?» — в смятении перебирал в уме Боря, вспомнил про Глеба и вдруг придумал — замечательно придумал. И уже у самого дома сказал:

— Помнишь, ты недавно встретил возле дома меня с дядей Шурой, и он был с Клоуном…

— Это тот чёрный доберман-пинчер? — сразу вскинулся Вова. — Ох и собачка!

— Так вот, у них есть щенки этой породы, одного они обещали папе…

Вова прямо-таки притих весь и остановился.

— Дам тебе и его в придачу.

Глаза Вовы изучали Борино лицо. Глаза у него были жалостливые, добрые, чуткие… Боре стало нехорошо, и он отвернулся. Но другого выхода у него не было.

— Не веришь? Я вижу, ты не веришь! — Боря оскорблённо вскинул голову. — Тогда идём к моей маме, она подтвердит.

Боря знал, что Вова никуда не пойдёт.

— Не нужно, — сказал тот. — Только чтобы ты и вправду…

Вот до чего довёл его Глеб своим обменом!

— Даю слово! И ты знаешь, какая это редкая порода? Такого щенка и за пятьдесят рублей не купишь, а я его в придачу…

— Ну я просто не знаю, — засомневался Вова и вздохнул.

— У тебя никого нет дома? — быстро спросил Боря.

— Мама, но она сейчас уходит… А что?

— А то, что я скоро забегу к тебе… Ладно?

— Зачем? — Вова поглядел на него испуганными глазами в белых, поросёночьих ресницах. — Лучше в другой раз, я ведь не хочу…

— Да ты не бойся! Я только на минутку, — ласково сказал Боря и побежал к своему подъезду.

И тут он увидел, что к этому же подъезду с тросточкой-зонтиком идёт их соседка Александра Александровна — сухопарая, негнущаяся, как и её тросточка-зонтик, старушка в древней чёрной соломенной шляпке и чёрном пальто.

Она всегда ходила с книжкой в руке, была неслыханно вежливой со всеми и неслыханно прямой, придирчивой, и временами от всего этого Боря невыносимо страдал.

Всё ей не так! И дверью лифта нельзя слишком громко хлопнуть, и хохотать вечером у её двери — как будто дом был её собственностью, — и даже на балконе нельзя обильно поливать цветы — вода, видите ли, капает на её балкон…

Но главная неприятность произошла совсем недавно. Боря заметил на скамье у подъезда кем-то забытую книгу с синим обрезом, полистал её, но прочитать ничего не смог: она была на каком-то иностранном языке. Но зато бумага была великолепная — плотная, гладкая, белая. Боря не взял эту книгу, а только вырвал из середины двойной лист — какого голубя сделать можно! — а книгу оставил на скамье.

Прибежав домой, он тут же сделал голубя, пустил с балкона и бросился вниз, чтобы подобрать его. И увидел у подъезда Александру Александровну с голубем в одной руке и с книгой в другой.

Видно, книга была её — спохватилась и вышла за ней, а голубь, как нарочно, спикировал к её ногам…

— Твой? — спросила она.

Боря кивнул.

Язык у него отнялся. Откуда же знал он, что это была редкая, не переведённая у нас книга какого-то «бесподобного Анатоля Франса»! Ведь не по-русски же напечатана!

Ну и до мамы с отцом дошло… О-о-ох!

Александра Александровна жила под ними, и Боря старался не ездить с ней в лифте.

Увидев её, он прибавил шагу, почти побежал вперёд, нырнул в подъезд, вскочил в кабину лифта и нажал кнопку своего шестого этажа. Он ехал вверх, и щёки его горели как в лихорадке. Ура! Здорово он придумал про собачку!

Боря на миг представил, как поразится Глеб, когда он принесёт ему этот лайнер.

Боря выскочил из кабины и кинулся в квартиру. Уже в коридоре по ребячьим голосам понял, что к Костику опять нагрянули первоклассники. Боре это не очень нравилось: вечно у них толчея…

Он толкнул дверь. На полу ребята заводили ключом и пускали по жестяным рельсам разноцветные вагончики, и они резво, как мыши, бегали, проносились сквозь тоннели и стрелки, подлетали к вокзалу.

Боря сунул в карман трёхцветную ручку с запасными стержнями, взял мяч, вылетел из квартиры и поехал вниз.

Глава 7 Не поддаваться жалости!

Сразу бежать к Вове он не решился: его мама наверняка была ещё дома. Как при ней возьмёшь лайнер?

Боря побежал к Вовиному подъезду, вспрыгнул на деревянную оградку — она закачалась, затрещала — и опёрся о большой старый тополь, росший против Вовиных окон. Если забраться на толстый нижний сук, видно всё, что делается в их квартире, расположенной в цокольном этаже.

Боря схватился за сук, но тут, как назло, появилась тётя Феня — дворничиха в белом фартуке, с метлой в руках.

— Хочешь доломать заборчик? — Она замахнулась метлой.

Боря всегда боялся её, по сейчас, когда он дал клятву…

— Он крепкий ещё! — крикнул он. — И я на минуту.