Заблудшие

— Ты думаешь, война долго продолжится? Вот сломают немцы шею большевистской гидре и тогда я вернусь в свой родной город и пройду по улице в модном клифте, чтобы все девчонки оглядывались. Я иду, такой важный, с гордо поднятой головой, а они за спиной шушукаются, мол, кто это такой? На танцах выберу самую красивую и пусть только попробует отказать, — размечтался Игнатов. Гришка криво улыбнулся. Совсем недавно Советская власть его полностью устраивала, а сейчас уже стала гидрой. И что станет с его городом после того, как вермахт займет его? Да и когда это случится? Пока, что приемники трубят о скором крахе Красной Армии, но судя по всему, он еще не наступил.

— Чего лыбишься? — заметил Игнатов скептическую улыбочку товарища.

— К будущей жизни нужно готовиться сейчас. Евреи народ зажиточный. Пользуясь, случаем, я тут наменял на продукты всяких «цяцек». А что? В жизни все пригодиться. Не век же мне с винтовкой бродить? Вот ты, например, как собираешься жить со своей Стефанией?

— Не знаю. Мы ничего серьезного не планировали. Как тут что-нибудь запланируешь, если в любой момент могут убить? — не понимал его философии Чижов.

— Не думай о смерти, думай о жизни, — посоветовал Федя. Хороший совет, — согласился Гриша. Они остановились у неприметного дома с облезлой штукатуркой по углам.

— Пошли, — уверенно сказал Федя и толкнул дверную ручку от себя. Их прибытие не осталось без внимания. Из смежных комнат высунулись головы домочадцев, чтобы увидеть вошедших. Форма полицейских напугала жильцов и их любопытные лица скрылись в дверных проемах.

— Это ко мне, — возвестил старый еврей, который выдвинулся навстречу гостям.

— Прошу в мою мастерскую, — предложил Борис Моисеевич. Комнатушка портного была переоборудована под мастерскую. Ножницы, нитки, лекала, швейная машинка и видавший виды манекен, говорили о профессии хозяина.

— Я приобрел то, о чем вы говорили, — сообщил Федя и протянул хозяину сверток. Моисеевич развернул бумагу и довольно зацокал языком.

— Весьма недурственный материал. Костюм получится просто шикарный. Теперь необходимо снять с вас нужные мерки.

Игнатов стащил с плеча винтовку и снял курточку.

— Присаживайтесь молодой человек. Это займет некоторое время, — обратился Борис Моисеевич к Чижову.

— Желаете чаю?

Гришка пожал плечами, не зная, что ответить.

— Сара! — позвал кого-то старик. В комнату вошла темноволосая девушка. По коже Григория пробежали мурашки. Она была очень похожа на ту девчонку в демисезонном пальтишке, которую он собственноручно расстрелял в лесу. Такая же хрупкая фигурка и те же проницательные глаза. Неужели все евреи на одно лицо?

— Что дедушка? — спросила она своим звонким голоском.

— Сделай чаю нашему гостю, — попросил он, указывая на Чижова.

— Я тут по случаю достал великолепный морковный чай. Непременно отведайте моего угощения. Сара, просто профессионально его готовит, — похвастался Борис Моисеевич. Но не в чае было дело. Гришка словно завороженный смотрел на Сару. Ну, копия той девушки. Может, это высшие силы проверяют его? Пока возлеФедьки крутился с мерной лентой портной, Григорий наблюдал за Сарой. Эта еврейка вызывала у него некий душевный трепет. Это чувство было похоже на то, когда ты в темном помещении вдруг увидишь призрака. Но, кроме страха и любопытства, в его душе было и чувство сожаления. Сожаления о том, что все пошло не так, как он того ожидал. Не такой участи хотел для себя Григорий. Когда они вышли на улицу довольный примеркой Федор, хлопнул его по спине.

— Вижу, что приглянулась тебе эта евреечка. Хочешь, я тебе встречу организую? Тут некоторые готовы за буханку хлеба и банку тушенки отдаться, — ухмылялся Игнатов.

— Федя, я женатый, ты забыл? Да и девочка она совсем. Просто она мне напомнила одного человека. А ты бы поаккуратней был с врагами Рейха. Ходаковский узнает, по головке не погладит, — посоветовал ему товарищ.

— А, что я? Мне бы костюмчик пошить, — прикинулся простачком Игнатов.

— Эх, сейчас бы пивка свежего выпить, — перешел Федор на другую тему разговора.

— Может, заглянем куда-нибудь? — предложил Федя.

— По бокальчику махнем и снова на маршрут, — искушал товарища Игнатов. Гришка сопротивлялся недолго.

— Ладно, пошли. Я тут знаю один подвальчик, там всегда пиво свежее, — взял Гриша инициативу в свои руки. С еврейского квартала они вышли в город и спустились в знакомый Григорию подвал. Здесь было, как всегда людно и накурено. Чижов вышвырнул из-за стола пьяного завсегдатая, и они разместились с Федькой за отдельным столиком. Завидев новых посетителей в их сторону двинулась грудастая официантка в белом передничке и кокошнике. Она по-деловому смахнула со стола тряпкой остатки трапезы предшествующих посетителей и взяла в руку пустые бокалы.

— Григорий Васильевич, что будете заказывать? — очаровательно улыбнулась женщина.

— По бокальчику пива и сушеной рыбки, — сделал заказ полицейский.

— Сию минуту, — уплыла к барной стойке официантка.

— Ого! Сочная бабенка. Так ты тут постоянный клиент? — удивился Федор.

— Бывает, что захожу, — не стал врать Чижов.