Заблудший ангел

Восемь минут спустя после этого разговора остатки экипажа «Сирены де Лалин», цеплявшиеся за обломки своего затонувшего судна, в ошеломлении наблюдали, как часть палубы «USS Texas» с глухим шипением раскрылась, выпустив на поверхность моторную лодку, на которую тут же запрыгнули шесть человек в шлемах, вооруженных боевыми автоматами М-4А-1, гранатометами и приборами ночного видения. Никто из них даже не удосужился бросить сочувственный взгляд на погибающих моряков. Они завели свой быстроходный катер и моментально скрылись в направлении испанского берега, оставив звучать позади горькие упреки и проклятия на неведомом им языке.

63

Армен Даджян на минуту вышел из церкви Санта-Мария-а-Нова, чтобы дать какие-то распоряжения своим людям, охранявшим здание снаружи. Мне даже не надо было знать его язык, чтобы понять приказы: собрать оружие, известить экипаж вертолета и подготовить все к нашему возвращению. Наша работа в Нойе подошла к концу.

К счастью, вся операция прошла чисто, эффективно и быстро. Мы не нанесли вреда историческому сооружению — за исключением взлома двух замков, прекрасно поддающихся починке, — а взятое с собой оружие оказалось явно лишней предосторожностью. Особенно с учетом того пессимистического прогноза, который Даджян высказал в отношении единственного «врага», способного помешать нам: полковника Аллена.

Знаю, может показаться странным, но в тот миг я впервые за много часов почувствовала себя спокойно. Постоянное напряжение вымотало меня окончательно. Беготня, нервы, отсутствие сведений о Мартине — все это истощило мои силы. И теперь, когда горизонт начал проясняться, мой мозг сразу же стал вырабатывать эндорфины, гормоны радости.

Наслаждаясь этим внезапно охватившим меня чувством счастья, я услышала слова Даджяна о том, что он стал наставником Мартина, и в памяти всплыло событие многолетней давности. Это случилось в Лондоне. В тот самый волнующий период, последовавший за нашей свадьбой и исполненный стольких признаний и надежд. В одном из редких порывов откровенности о своем прошлом Мартин поведал мне о случае, происшедшем с ним на плоскогорье на севере Турции, недалеко от того места, куда мы сейчас направлялись. В тот день он обрел своего личного «шейха». Этот арабский термин означает «наставник» или «учитель», и я только сейчас начала понимать его смысл.

Эта дружба зародилась тогда, когда Мартина — единственный раз в жизни против его воли — привезли в это гибельное место, и именно в тот день, когда он потерял своего напарника. Его коллега, по словам Мартина, был человеком сильным, волевым и жестким, и на его глазах он исчез, подхваченный горным смерчем. «Знаешь, — говорил он, — его засосал такой внезапный шквал, какой случается лишь на большой высоте и всегда приносит беду». Фактически для Мартина навсегда осталось загадкой, погиб ли его напарник тогда или остался в живых. «Та буря, chérie, была не совсем обычной». Мой муж рассказывал, что она возникла неожиданно: серая стена, почти осязаемая и плотная, вынырнула из недр земли и встала перед ними. На лице Мартина отчетливо читался страх. С тех пор прошло много лет, но до сих пор его мучили кошмары при воспоминании об атаковавшем их вихре. При одной лишь мысли об этом его охватывала дрожь. В тот день, как он мне объяснял, мир впервые обернулся к нему своей непостижимой стороной. Странной и непонятной. «Как в магнитных бурях из фантастических фильмов», — добавлял он.

И тогда он поведал мне свой «секрет».

Мартин рассказал, что среди всего того хаоса чьи-то крепкие руки — стальные объятия — схватили его под мышки и вытащили из смерча. Вблизи он не заметил никаких машин и агрегатов, ничего такого, что могло бы объяснить случившееся. По его словам, это не было ни сном, ни галлюцинацией. Ему даже удалось мельком увидеть владельца этих рук. Его лицо — нечеловеческое, геометрической формы, с красными, лишенными выражения глазами — каким-то образом побуждало к сопротивлению. «Как Иаков и ангел, помнишь?» — добавил он. Но у Мартина уже не оставалось сил для борьбы. Растерянный, полупарализованный от страха, он потащился к краю пропасти, чтобы спастись от неприятеля. Однако попытка не удалась. Вместо того чтобы ускользнуть от смерча и от чудовищного механического монстра, он, запутавшись, пополз прямо к нему. Когда Мартин осознал свою ошибку, было уже поздно: он оказался в какой-то пещере, пронизанной электричеством. Он парил в пустоте среди искр и вспышек молний, зигзагами вспарывающих мрак вокруг него.

Рассказ Мартина на этом обрывался. Полагаю, ему было страшно в подробностях вспоминать дальнейшие события. А может быть, он их и не помнил. На самом деле, в тех редких случаях, когда мне удавалось вернуться к этой теме после его первой исповеди, он всегда придерживался одной версии. Что ему удалось спасти свою жизнь лишь благодаря всегда присутствовавшей в его жизни помощи Джона Ди. Поэтому тот факт, что он потом стал просто одержим им, не нуждается в пояснениях. И я это прекрасно понимаю и сейчас расскажу почему.