Заблуждения сердца и ума

Хотя она грозила принять меры против моих дерзких притязаний, я застал ее одну. Она встретила меня, как близкого человека, с которым все решено: прием ее был ласков и дружелюбен. Мое неожиданное равнодушие и бесчувственность озадачили ее. Почтительные поклоны, сдержанный тон, угрюмый вид — и вот благодарность за все, что она для меня сделала, за все, что собиралась сделать! Как примирить этот холод с прежними порывами страсти? Она считала, что вправе упрекнуть меня, но уже не смела. Она смотрела на меня с удивлением и напрасно искала в моих глазах огонь, которого ждала. Оцепенелый, скованный, как никогда, стоял я перед ней, чувствуя себя не вздыхателем, ждущим милостей, а любовником, уже тяготящимся ими. Войдя, я сказал ей несколько банальных слов на том светском жаргоне, который неуместен между людьми, любящими друг друга. Обиженная неподобающим обращением, какого вовсе от меня не заслужила, госпожа де Люрсе сразу вспомнила о госпоже де Сенанж и приписала внезапную перемену во мне новому увлечению. Эта мысль, не совсем лишенная оснований, больно поразила ее. У нее на глазах женщина безнравственная, немолодая, некрасивая, в один день отняла то, над чем она трудилась целых три месяца, и когда? Накануне окончательной победы! В час, когда она уже была совсем уверена в моей любви, когда она преодолела все колебания, рассеяла все сковывавшие меня ложные представления!

Несмотря на ее молчание, я сразу заметил, что она недовольна и расстроена, но не находил нужных слов. Мысли о Гортензии и разговор с матушкой занимали меня целиком и не оставляли места для жалости, хотя я видел, какие страдания причиняю госпоже де Люрсе. Однако, не находя смысла в этом затянувшемся пребывании вдвоем, я решился и заговорил.

— Сударыня, — спросил я, — ведь мы, кажется, собирались вместе ехать к госпоже де Тевиль?

— Да, сударь — сухо ответила она, — я вас ждала; и даже беспокоилась, не позабыли ли вы, что я должна вас туда отвезти?

— О нет, —возразил я, — я не страдаю такой нелепой рассеянностью.

— И все-таки, — сказала она, — боюсь, у вас теперь есть повод быть рассеянным, и вы способны забыть все, кроме госпожи де Сенанж.

Меня упрекали в том, что я не способен забыть о госпоже де Сенанж, а между тем, мысли мои были так далеки от нее, что только в эту минуту я вспомнил о своем обещании доставить ей куплеты. Ревность госпожи де Люрсе была мне весьма удобна. Маркиза не должна была обнаружить, кто истинный предмет моей любви, и я с радостью увидел, что она на ложном пути. Обрадовавшись ее заблуждению, я невольно улыбнулся, а ей стало досадно, что я так спокойно выслушал ее упрек.

— Нечего сказать, вы сделали прекрасный выбор, — продолжала она, видя, что я не отвечаю, — лучшего дебюта нельзя и пожелать; все это весьма достойно и делает вам честь.

— Не понимаю, сударыня, — сказал я холодно, — о чем вы говорите.

— Не понимаете! — насмешливо воскликнула она. — Странно! Хотя вы не блещете догадливостью, я не сомневаюсь, что вы отлично все поняли; впрочем, если вы решили быть скрытным сегодня, надо было лучше подготовиться вчера и не открывать всему свету своих сердечных тайн. Да и вообще госпожа де Сенанж вовсе не требует такой уж глубокой тайны, ее тщеславие жаждет всенародного триумфа, и вы окажете ей плохую услугу, если пожелаете хранить ваше увлечение в секрете.

— Вы меня подружили с госпожой де Сенанж более, чем мне бы этого хотелось, сударыня, — сказал я; — я совсем не думаю, что она почтила меня особым вниманием.

— Не думаете! — воскликнула она. — Я очень ценю вашу скромность; но вчера я не заметила в вашем поведении ничего подобного; и по тому, как вы отвечали на ее любезности, видно было, что вы вполне проникли в ее намерения и готовы пойти им навстречу.

— Я, право, не знаю, — ответил я, — каковы ее намерения; отвечая на ее любезные слова, я совсем не предполагал, что навлеку на себя ваши упреки.

— Что до этого, — с живостью ответила она, — то я никак не могу делать вам упреки; только любовь дает на это право; но дружба обязана предостеречь, и если вы видите с моей стороны нечто большее, чем простую дружбу, то вы заблуждаетесь. Кроме того, позвольте вам заметить, что учтивость вовсе не требует кокетничать и строить глазки.

— Право, сударыня, — воскликнул я, — я не знаю, что значит строить глазки; наверно, вы это Знаете; госпожа де Сенанж расположена ко мне, но я не заметил с ее стороны желания понравиться, которое вы ей приписываете. Если оно в самом деле существует, то это ее тайна, мне об этом ничего не известно. Я отвечал, когда она ко мне обращалась, но разговор наш касался общих тем, и только самый беззастенчивый фат мог бы усмотреть в них какой-то скрытый смысл. Вы сами знаете, что мы секретных разговоров не вели.

— Даже и без секретных разговоров, — перебила она меня, — можно о многом договориться; условились же вы о свидании.

— Я просто обещал отнести ей куплеты, которые она хотела прочесть, — возразил я. — Не понимаю, в каком смысле это можно назвать свиданием.