Заблуждения толпы

За следующее десятилетие отношения Бальфура с сионистами только укреплялись, и 2 ноября 1917 года, став министром иностранных дел, он написал письмо лорду Ротшильду, возможно, самому выдающемуся члену еврейской общины Великобритании. Текст письма был обнародован неделю спустя.

«Правительство Его Величества одобряет создание в Палестине национального государства еврейского народа и будет делать все возможное для того, чтобы способствовать достижению этой цели, но при этом четко понимается, что не должно быть нанесено ущерба гражданским и религиозным правам нееврейских сообществ в Палестине, равно как и правам и политическому статусу евреев в любой другой стране»⁴⁶⁵.

Это знаменательное письмо, так называемая декларация Бальфура, чрезвычайно воодушевило сионистов всего мира и сыграло немалую роль в рождении государства Израиль через три года после Холокоста. Но, пусть в этой декларации и в последующей британской внешней политике отчетливо прослеживается религиозность Бальфура, все же сомнительно, что его контакты с диспенсационалистами вроде Келли напрямую повлияли на политику Великобритании в отношении Палестины. Так или иначе, с того дня судьбу Святой Земли стали определять не теологи, которые довольствуются наблюдением за ходом истории со стороны, а те люди, которые стремились вершить историю самостоятельно.

Глава девятая Меч божий

Евреи действительно возвратились в Святую Землю – в конце девятнадцатого столетия потянулись туда тонкой струйкой, которая становилась все шире по мере того, как сионизм приобретал и укреплял свое влияние после погромов в Восточной Европе, а затем, сразу после Холокоста, ручеек превратился в полноводный поток.

За десятилетия после рождения государства Израиль в 1948 году лишь небольшая часть его граждан приняла еврейскую версию нарратива последних времен, которая, как и версия диспенсационалистов, тоже предвещала возвращение евреев в родные места и восстановление Иерусалимского храма. Вот только ввиду того, что владение Храмовой горой оспаривается по сей день, эта крошечная группа продолжает провоцировать нескончаемую междоусобицу, которая в любой момент грозит перерасти в региональный или даже глобальный конфликт.

Христианские же сионисты, воспылавшие диспенсационалистским рвением, которое лишь окрепло во второй половине двадцатого столетия, усердно доказывают свою опасность для общества – как в Святой Земле, так и за ее пределами.

Джон Нельсон Дарби и его ближайшие последователи оставались сторонними наблюдателями, которых вполне устраивало такое положение дел, но в 1930-х годах диспенсационалистская теология наконец столкнулась с реальной политикой – благодаря достойному британскому офицеру по имени Орд Уингейт, он же «еврейский Лоуренс Аравийский», как выразился известный британский военный историк Бэзил Лиддел Гарт⁴⁶⁶.

В 1920 году Лига Наций наделила Великобританию правом опеки над Святой Землей (так называемый британский мандат на Палестину), а Уингейт нес там службу с 1936 по 1939 год [140]. Его диспенсационалистские убеждения, подкрепленные военными навыками и британскими ресурсами, помогли приблизить тысячелетнее царство; к сожалению, он вел себя как слон в посудной лавке, грубо нарушая равноправие арабов и евреев, о котором говорилось в условиях мандата.

Дед Уингейта по материнской линии, шотландец, был капитаном британской армии и покинул военную службу, чтобы учредить местное отделение Братьев; родители Уингейта оба состояли в этой секте. Молодой Уингейт рос под диспенсационалистские проповеди отца, а его мать, если такое возможно, была еще более религиозной. В 1921 году юноша пошел в армию, а в 1936 году его по прихоти судьбы направили в Палестину, где Ветхий Завет стал для него практическим руководством в жизни. Знаменитый израильский полководец Моше Даян так описывал их первую встречу:

«Уингейт, худощавый мужчина среднего роста, выделялся бледностью своего лица с резкими чертами. На боку у него висела кобура с большим револьвером, а в руке он держал томик Библии. Держался он вежливо, вел себя искренне, но смотрел настороженно и словно пронзал взглядом. В разговоре он глядел собеседнику в глаза, будто пытаясь заразить своей верой и наполнить своей силой. Припоминаю, что он прибыл незадолго до заката, и гаснущее светило придало его появлению атмосферу таинственности и драмы»⁴⁶⁷.

Прибытие Уингейта в Палестину совпало с серией яростных атак арабов на еврейские поселения и на британские гарнизоны, имевшие задачу не допускать, чтобы арабы и евреи резали друг другу глотки. Очевидная симпатия Уингейта к евреям вскоре разрушила хрупкое перемирие, необходимое для выполнения этой задачи, что вызвало недовольство его командиров, как правило, стоявших на стороне арабов.