Заблуждения толпы

Рекомендуя освободить сообщников Джухаймана, бен Баз совершил серьезную ошибку; в первый день 1400 года от хиджры Джухайман эффектно появился на публике в сопровождении около трехсот сторонников, захвативших Великую мечеть [205]. За предыдущие дни они контрабандой переправили в храм оружие и провизию в традиционных носилках под саваном (в таких выносят мертвые тела для последнего благословения). Сам захват удалось провести почти бескровно, погибли только двое невооруженных полицейских и помощник имама. Джухайман отобрал микрофон у имама, а его люди принялись на радостях палить в потолок и кричать: «Узрите Махди! Узрите праведного!»⁸²¹

Затем Джухайман разместил снайперов на верхних этажах и минаретах и позволил старшему брату Кахтани Саиду, бегло говорившему на классическом арабском языке, объявить толпе о пришествии Махди. Выступление Саида и особенно совершение обряда байи произвели такое впечатление, что некоторые заложники присоединились к группе, да и один командир охранников мечети дал себя убедить в том, что бледный молодой поэт – действительно Махди.

Джухайман отпустил многих иностранцев, в первую очередь тех, кто не говорил по-арабски. Но почти бескровный захват перерос в кровопролитие, поскольку террористы не позволили десяткам тысяч саудитов и других арабов-паломников покинуть территорию Великой мечети. Им велели взять в руки оружие и помогать захватчикам. Правительственные войска и полицейские силы, подошедшие на расстояние полукилометра от святыни, подверглись обстрелу.

Исходной реакцией правительства на захват мечети стал паралич. Вооруженные до зубов террористы палили по всем, кто носил униформу, но армия не хотела отвечать на огонь, ведь Пророк запретил пользоваться оружием в Мекке. Кроме того, многие заложников и сами правительственные силы гадали, а вдруг Кахтани и вправду – тот самый Махди.

Один-единственный руководящий орган мог дать ответ на этот вопрос и решить исход противостояния – совет улемов, высший религиозный совет королевства во главе с бен Базом. Недовольный нечестием королевской семьи, падением морали и распутством, совет улемов не торопился с решением: лишь на пятый день конфликта Кахтани объявили самозванцем, а полиции и армии дали добро на штурм. Взамен саудовский король Халид согласился принять меры к исправлению общественной морали, в частности, убрать алкоголь и женщин с телевидения (то есть сделать ровно то, на чем настаивал Джухайман).

Едва богословское разрешение было получено, началась бойня. Правительственные силы быстро уничтожили снайперов на минаретах при помощи противотанковых ракет, но террористы в главном здании мечети продолжали держать оборону, и пехота не могла ворваться туда без многочисленных жертв. Вдобавок Национальная гвардия, где были сильны позиции «Ихван», усугубила ситуацию, отказавшись стрелять по своим собратьям; более того, некоторые гвардейцы тайно снабжали террористов боеприпасами.

На смену Национальной гвардии прибыли регулярные армейские подразделения, увы, еще менее подготовленные к ведению уличных боев в городах. Только после того, как на территорию мечети прорвались бронетранспортеры, положение дел начало меняться. Помимо потерь с обеих сторон, в перестрелках погибли сотни, возможно, даже тысячи паломников-заложников. Кахтани, неоднократно слышавший о том, что он – Махди, считал себя неуязвимым и каким-то образом уцелел при обстреле мечети. Уверовав в собственное бессмертие, он принялся кидать обратно гранаты, которыми забрасывали террористов солдаты, и наконец удача его оставила – очередная граната разорвала поэта на кусочки. Террористы стали отступать в подвал мечети, и бронемашины двинулись туда же, но застряли в узких проходах.

Штурм зашел в тупик. Точные цифры так и не были опубликованы, однако неделя боевых действий обошлась правительственным силам в значительную часть личного состава тридцатитысячной армии и двадцати тысяч бойцов Национальной гвардии королевства. Королю Халиду понадобилась иностранная помощь. Иордания, единственная арабская страна, находившаяся в дружеских отношениях с саудовцами и обладавшая частями быстрого реагирования, согласилась помочь.

С точки зрения Саудовской Аравии, предложение Иордании было неуместным. В ходе кампании 1924–1925 годов, включая жестокое нападение на Таиф в 1924 году, силы ихванов, еще в союзе с Абдулазизом, отцом Халида, изгнали прадеда нынешнего иорданского монарха Хусейна из Хашимитской династии, которая некогда правила королевством Хиджаз с Меккой и Мединой; было понятно, что принятие помощи от презираемых Хашимитов повлечет за собой неприемлемую потерю лица⁸²².