Заблуждения толпы

Первоначально восстанию сопутствовал успех, и махдисты, вероятно, утвердились бы в Судане, не погибни британский генерал Чарльз «Китаец» Гордон при осаде мятежниками Хартума. На родине Гордона славили как героя, но генерал, если уж на то пошло, нарушил приказ короны и высшего командования, которые требовали вывода египетских войск и эвакуации чиновников; вместо этого он решил защищать город.

Народное возмущение из-за гибели Гордона заставило британское правительство направить в Судан в 1898 году дорогостоящую экспедицию под командованием фельдмаршала Горацио Герберта Китченера. Тем временем Ахмад умер от тифа; Китченер разгромил его преемника Абдуллу аль-Тааши в битве при Омдурмане, в которой британские войска, располагавшие передовым вооружением, убили двенадцать тысяч мусульман, а сами понесли незначительные потери⁸⁰⁹. (В этом сражении участвовал юный лейтенант Уинстон Черчилль, а очевидное превосходство одной стороны над другой в этой и прочих колониальных битвах конца девятнадцатого века вдохновило поэта-острослова Хилера Беллока на строки: «Вот и сложился привычный сюжет – / У нас есть «максим», у них его нет»⁸¹⁰.)

Хартум, место восстания на заре четырнадцатого века от хиджры, занимает второстепенное положение в мусульманской географии. Бурные же события начала пятнадцатого столетия от хиджры будут происходить в самом эпицентре ислама, в Великой мечети Мекки. Этой святыне поклонялись еще до зарождения ислама в 610 году, когда архангел Гавриил, как принято считать, надиктовал первые стихи Корана на горе Хира, недалеко от города Мекка, потрясенному Мухаммаду, к тому времени вполне преуспевавшему торговцу.

Значимость Мекки определялась наличием Каабы, гранитного сооружения, возведенного якобы Авраамом; внутри этого здания находится метеорит Черный камень. Задолго до Мухаммада паломники стекались сюда, чтобы обойти Каабу по кругу; по всей видимости, это было святилище аль-Ллаха, главного божества политеистических арабских племен.

Торговец скромного происхождения, помогавший своей будущей жене Хадидже, Мухаммад принадлежал к племени корейшитов, которое владело Меккой, хотя их род не мог похвастаться знатностью. Религиозный пыл Мухаммада, а в особенности его стремление убрать из Каабы тотемы 360 языческих богов, грозил местному «бизнесу» на паломниках, так что разозленная городская элита вынудила Мухаммада бежать в Ясриб (Медину) в 622 году (впоследствии этот побег стал известен как «хиджра»). Когда он наконец вернулся в Мекку во главе победоносного исламского воинства в 630 году, то запретил неверующим въезд в оба города, и этот запрет действует по сей день [204].

Распри между богатой, алчной до роскоши торговой элитой и набожными и аскетичными верующими с тех пор регулярно сотрясали Аравийский полуостров. В начале 1700-х годов стряпчий по имени Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб начал проповедовать радикальную доктрину, основанную на двух принципах: возвращение к заповедям Пророка и решительное противодействие роскоши и богатству, в которых погрязла знать Багдада, Дамаска, Стамбула и Каира. Пляски, украшения и даже табак стали харам (запрещенными), как и шиизм, сторонникам которого предложили выбор между обращением в правильную веру и смертью.

Ибн Абд аль-Ваххаб объединился с грозным воином по имени Мухаммад бин Сауд; сочетание теологических навыков и воинской доблести постепенно вывело ваххабитский ислам за узкие пределы места рождения в выжженной солнцем Аравийской пустыне. Со временем эта разновидность ислама утвердилась почти на всем полуострове и в отдаленных уголках.

С ослаблением Османской империи в девятнадцатом столетии один из потомков Мухаммада бин Сауда, Абдулазиз, известный на Западе как Ибн Сауд, захватил османскую крепость в Эр-Рияде в 1902 году и основал новую династию, которая правит в тех краях по сей день. Ударные силы нового режима, ультранабожные ихваны, дословно «братья», набирались из бедуинов, у которых в крови были набеги и войны. В 1924 году ихваны, осаждавшие Мекку, вырезали четыреста жителей соседнего городка Таиф, вскрыли животы беременным женщинам и так напугали мекканцев, что те сдались без боя.

К несчастью для ихванов, Первая мировая война изменила политический ландшафт Ближнего Востока. Абдулазизу теперь предстояло как-то уживаться с британскими христианами, победителями османов, которые встали лагерями на северной границе. Да и сама легитимность опеки над святынями ислама опиралась на согласие широкого мусульманского мира, в который входили не только отступники-шииты, но также суфии и менее набожные сунниты. В общем, Абдулазиз начал мало-помалу отступать от радикального ваххабизма.