Заблуждения толпы

Август Хайнце владел также небольшим банком в Монтане – Государственным сберегательным банком Бутта, который разорился из-за провального «шорта». Ликвидация Второго банка США Эндрю Джексоном в 1837 году оставила страну без «кредитора последней инстанции», который мог бы предоставить столь необходимый капитал при отсутствии частного кредитования. Банки выдают друг другу ссуды, и банкротство одного может повлиять на остальные по принципу домино; в отсутствие центрального банка, который способен прийти на помощь, умеренная рецессия может превратиться в полноценную панику и депрессию. Именно так и случилось в ходе финансового кризиса конца 1830-х годов, одного из самых тяжелых в истории Соединенных Штатов Америки.

В 1907 году банкротство банка Хайнце затронуло все более крупные банки и в конечном счете привело к падению цен на акции примерно на 40 процентов; паника прекратилась только тогда, когда Джи-Пи Морган «провел черту», выше которой располагались банки, достойные, по его оценке, поддержки в силу своей платежеспособности, а ниже – те банки, которым разрешили обанкротиться. По историческому совпадению Морган родился в 1837 году, в год смерти последнего центрального банка страны, и умер в 1913 году, когда был принят закон о Федеральной резервной системе, восстановивший центробанк. На протяжении большей части семидесяти шести лет жизни он фактически выступал как главный банкир страны, а однажды, в 1893 году, когда экономическая депрессия истощила золотой запас казначейства, возглавил усилия по спасению федерального органа.

Второе падение рынка до кризиса 1929 года произошло в конце Первой мировой войны. Военный конфликт поддерживал цены на американские акции, но вскоре спекуляции уступили место отчаянию, поскольку цены на сельскохозяйственную продукцию сильно упали: за год после рыночного пика летом 1919 года цена акций постепенно опустилась почти на треть, пусть даже положение отчасти выправилось благодаря щедрым дивидендам для акционеров³⁷². В целом сокращение рынка оказалось сравнительно умеренным.

До Первой мировой войны только богатые американцы владели акциями, поэтому ни паника 1907 года, ни рыночный спад 1919 года не произвели большого впечатления на широкую публику. К 1929 году новые инвесторы, прельщенные чудесами техники – от двигателей внутреннего сгорания до самолетов, радио и электричества, – уже забыли о предыдущих пузырях.

* * *

Четвертой предпосылкой возникновения пузырей считается отказ от традиционно консервативных методов оценки акций. Соединенные Штаты Америки частично профинансировали Первую мировую войну за счет выпуска «облигаций свободы» на миллиарды долларов – с доходностью от 3,5 до 4,5 процента; за счет этого факта средний американец вышел на рынок ценных бумаг. Указанные облигации послужили «тренировочным лагерем» для широкой публики, поскольку они обеспечивали безопасную умеренную доходность.

Государственные облигации можно рассматривать как основу – если цитировать финансовых экономистов, как «безрисковые ставки» для безопасных активов. На протяжении столетий инвесторы приобретали акции исключительно для получения дивидендов. По причине рисков для привлечения покупателей дивидендную доходность акций заявляли выше, чем у безопасных государственных ценных бумаг. Джордж Хадсон, например, вынужденно обещал покупателям акций его железнодорожной компании дивиденды, намного превышавшие типичные 3–4 процента британских государственных облигаций. Подобно своим британским коллегам, рациональные американские инвесторы не ожидали прибыли от роста цен на акции, зато желали получать скучный, но стабильный поток дивидендов по ставкам выше ставок безопасных облигаций; до Первой мировой войны доходность американских акций составляла в среднем около 5 процентов³⁷³. К 1920-м годам утвердилось мнение, что акции должны продаваться по цене приблизительно в десять раз выше их годовой доходности, чтобы покрывать эти выплаты.