Забойная история, или Шахтерская Глубокая

Проснувшись утром, я услышала тихий, словно извиняющийся голос соседа снизу. Он о чем-то разговаривал с матерью в коридоре. Закрыв за ним дверь, мать вошла ко мне и сказала:

— Вставай.

— Не встану.

— Иди мой окно.

— Не могу.

— Нагадила — убирай.

— Не буду.

— Свинья! — заключила мать и вышла из комнаты.

Поругиваясь в мой адрес, она набрала в ведро воды и пошла мыть окно. Я вскочила, быстро помылась, переоделась и улизнула к Зое. Меня ждали великие дела.

Глава 12

— Сейчас мы все узнаем, — сказала Зоя и вырезала из обувной коробки картонный круг размером с десертную тарелку. Затем с помощью линейки и карандаша она разделила его, как арбуз, и заполнила дольки буквами и цифрами.

— Чей дух будем вызывать? Пушкина?

— Снова Пушкина? Он в прошлый раз фигни всякой наговорил.

Зоя взяла иголку и вдела черную нитку.

— Сталина?

— Да ну его, страшно…

— Не боись, — сказала Зоя, — мы как-то на работе Гитлера вызывали. И ничего, он Галке правду насчет мужа сказал.

— Давай Есенина попробуем?

— Ну, давай…

Зоя закончила приготовления. Она положила перед собой на стол «арбуз» и три раза опустила иголку в его центр. В комнате повисла зловещая тишина.

— Задавай вопрос, кажется, он здесь…

Я спросила в уме, будет ли у меня любовь с Тетекиным. Зоя погрузилась в транс и стала следить за иголко-й:

— Да!.. А теперь на «нет» перешла… Странно, то «да» показывает, то «нет»… А давай я у него спрошу, как будут звать твоего будущего мужа?

— Спроси.

Я напряглась, пытаясь силой мысли подтолкнуть иголку к букве «в», но она качнулась в сторону «ж».

— Ж-е-ж-о-в, — медленно проговаривала Зоя, — и еще: Т-е-ж-о-в.

— Это что еще такое? Жежов какой-то…

— Или Тежов? А, Ежов! Ежов его фамилия будет! Анька Ежова, а-ха-ха!

Я подняла голову к потолку и крикнула:

— Есенин! Ты чего?

— Ты что, с ума сошла! Он сейчас как вваляет тебе!

Я подняла перед собой сомкнутые ладони и взмолилась, глядя на потолок:

— Есенин! Прости меня, ты лучший поэт всех времен и народов!

— Ни фига себе! — вскрикнула Зоя.

Я застыла в ужасе.

— Что это у тебя? — испуганно прошептала Зоя, глядя на мою шею.

— Где? — обомлела я.

— Вот здесь, — Зоя дотронулась до моей шеи, — подойди к зеркалу…

Я подошла и увидела засос.

— Е-мое, как я на работу завтра пойду?

— Кто это тебя так?

— Придурок один, присосался вчера, как пиявка, еле отодрала.

— У вас было?

— Ты чего! Нет, конечно. Я сбежала, на фиг надо.

— А расскажи, что там интересного на пьянке было?

— Что там может быть интересного? Все нажрались и попадали в ставок.

— И ты?

— И я.

— Вот так элита! — Зою немного задевало, что меня удостоили чести выпивать с начальством.

— Знаешь, кого я видела в пятницу? — Мне хотелось поменять направление разговора.

— Кого?

— Монгола! Заходит, такой, в кабинет, я чуть в штаны не наложила, думаю, вдруг узнает.

— Не узнал?

— Нет вроде.

— Мне Хилый говорил, что он снова на поселке стал мелькать, вроде из бегов вернулся.

— Он в бегах был?

— Он в Шахтерской ментовке по одному делу проходил как свидетель, но могло оказаться, что он и соучастник, вот он и слинял. Сейчас вроде все утряслось. А что он на шахте делал?

— На работу устраивался, горнорабочим.

— Монгол? Горнорабочим? Даже не верится…

— Ты думаешь, он в шахту полезет? Будет «подснежником» на участке.

— А, понятно. Я слышала, что он часто у Таньки Шумейко ошивается.

— У них роман?

— А я почем знаю? Что это ты Монголом интересуешься? Хочешь, чтобы он тебе снова нос расквасил?

— Я не Монголом интересуюсь, а Танькой. Хочу костюмчик летний в долг взять, она недавно в Турцию ездила, тряпья навезла. Давай сходим, посмотрим?

— Давай, — согласилась Зоя.

— Сегодня вечером!

— Не. Я сегодня не могу, мы с мамкой идем картошку полоть. Я обещала.

— Тогда завтра, после работы.

Мать со мной не разговаривала. Когда я вернулась от Зои, она оделась и куда-то ушла, а я принялась рыться в шкафу. Если Монгол ошивается у Шумейко, мы можем его там застать. После вчерашних приключений моя тарлатановая накидка стала похожа на рыболовную сеть, наловившую россыпь мелкого мусора, и пахло от нее не духами «Магнолия», а лягушками. Но черный чехол остался цел и невредим. Я надела его и стала размышлять. Первым делом мне нужно было прикрыть засос на шее. Для этого подошел бы легкий шарфик. Я откопала шелковый отрез, который еще в школьные годы мама покупала для шитья новогоднего костюма. На нежно-лиловом фоне яркими мазками выделялись зигзагообразные полосы разных цветов и оттенков. Наш класс на утреннике исполнял композицию «Дружба народов», где вокруг елки кружились представители союзных республик. Я была узбечкой.