Забракованные

Знал бы он, насколько полезным ему может быть то, что ей теперь известно.

Однако Амелия была готова и к этому взгляду, и к этой встрече. Поэтому ответила спокойно.

— Не знаю, насколько эти сведения будут вам полезны, — сказала максимально честно. — Спрашивайте, я расскажу все, что мне известно. И покончим с этим.

— Завидная покладистость, — ухмыльнулся Гидеон, тем не менее его серьезные глаза полоснули ее не хуже ножа — заподозрил неладное.

Впрочем, Мэл ожидала и этого.

— Господин Гидеон, я смертельно устала быть чьей-то игрушкой, — сказала, не отводя взгляда. И это снова была чистая правда. — Поэтому давайте сэкономим время друг другу.

Глава СБ громко хмыкнул, одарив ее кривоватой улыбкой.

— Что ж, сегодня вы мне определенно нравитесь, — сообщил он, упер локоть в колено, а ладонью подпер свой острый, всегда гладко выбритый подбородок. — Итак, приюты.

— Ничего.

Подбородок тут же соскочил с его руки, мужчина перестал жеманничать и выпрямился, с грохотом опустив вторую ногу на пол.

— Вы опять за старое?!

Мэл покачала головой, тайком вонзив ногти в ладонь и спрятав кисть в складках юбки.

— Монтегрейн осторожен. Я следила за ним так, как вы сказали. Он не подошел ни к одному ребенку, ни с кем не заговорил. Даже наоборот, когда я общалась с детьми из приюта Святой Дальи, который часто посещала раньше, он был скорее удивлен моим близким с ними знакомством.

— Зараза! — Гидеон с силой долбанул кулаком по собственному бедру. — Вы уверены? Может, не разговор, взгляд, вопрос управляющим?..

А ведь в каждом из этих приютов наверняка было полно соглядатаев и без нее. Тем не менее СБ все ещё ждала чуда.

Она повторно покачала головой.

— Если бы вы рассказали, кого ищите или хотя бы сообщили возраст ребенка, было бы легче.

Если бы взглядом можно было убить, лежать бы ей уже в могиле. Судя по реакции Гидеона, тот и вправду надеялся, что за четыре недели в поместье Амелия сумеет добиться того, чего его люди не смогли за несколько лет.

— Четырнадцать, — сказал, как сплюнул. — Девочке должно быть четырнадцать полных лет.

Четырнадцать. Как Дане. Не будь Мэл на сто процентов уверена, что Дана сестра Ланы и дочь матушки Соули — засомневаться в их родстве мог разве что слепой, — она бы наверняка решила, что Монтегрейн спрятал дочку принца в собственном доме. Все тайное ведь всегда где-то на поверхности.

Однако, даже не кривя душой, Амелия могла с уверенностью утверждать, что кроме как с Даной, рядом с какой-либо другой четырнадцатилеткой она мужа не видела ни разу.

— Точно нет, — покачала она головой.

Гидеон аж скрипнул зубами. Сорвался с места, заметался по помещению, словно хищный зверь по слишком маленькой для него клетке.

— Постоянные посетители в доме? — Остановился, вперился в нее взглядом.

— Не было никаких гостей, кроме леди Боулер.

При этом имени Глава СБ сразу скривился, будто подавился лимоном.

— Как же, прискакала проверить…

Из чего Амелия сделала вывод, что о визите сестры Монтегрейна тому тоже было известно и без нее. Сколько же наблюдателей он расставил повсюду? Портной Линч, видимо, работал на него уже на постоянной основе. А остальные? Сколько жителей города уже задействованы в травле своего землевладельца?

Перед глазами замелькали встреченные ею лица. Просто ли так подошел к ней знакомиться тренер коней Руфус, неспроста ли вел с ней беседы приходящий из Монна садовник?

— Дальше! — рявкнул Гидеон, вырвав ее из потока собственных мыслей так резко, что Мэл растерянно моргнула.

— Что — дальше?

— Все что угодно!

Амелия пожала плечами. А сама вспомнила еще одного постоянного посетителя хозяйского дома. И если бы она не видела его неформального общения с хозяином, со стороны в этом и правда не было ничего необычного, однако… От страшной догадки по спине пробежали мурашки, и она с силой прикусила щеку, чтобы сохранить хладнокровное выражение лица и ничем себя не выдать.

— Что там с крестьянами? — буркнул Гидеон, к счастью, как раз в этот момент перестав испепелять ее взглядом и отойдя к окну. Слова бросил уже через плечо. Мэл с облегчением вздохнула.

Что ж, очевидно, что и вчерашнее происшествие не было для СБ тайной.

Прошлым утром она проснулась от шума: на рассвете, так рано, что даже Монтегрейн еще не успел отправиться на свою обычную конную прогулку, у ворот особняка собралась целая толпа крестьян. Взволнованные лица, громкие голоса, вилы и лопаты на перевес. И твердый кулак выбранного среди них главным, с грохотом бьющий по металлической поверхности ворот.

Тогда Амелия здорово струхнула, решив, что начался какой-то бунт. Однако у страха, а особенно спросонья, глаза велики. Люди требовали хозяина земель для личного разговора.

Через приоткрытое окно ее спальни на втором этаже, у которого замерла Мэл, спрятавшись за шторой, все было отлично слышно и видно. У крестьян переполнились амбары, а продукцию никто не забирал. Люди боялись, что все сгниет, что их оставят без денег, что начнется голод… Кто-то даже притащил с собой малолетних детей — должно быть, чтобы хозяин этих земель лучше прочувствовал свою ответственность.