Заброшенная могила

Было около трех часов дня, когда джип с поджигателями остановился у въезда в поселок, где Хвостов лет десять назад обзавелся дачей. Собственно, это была обычная подмосковная деревня, расположенная далеко от города, но коренных жителей тут осталось раз, два и обчелся. Более половины домов занимали дачники. Впрочем, практически все они решили обосноваться в тех домах, которые до них занимали помершие или переехавшие в столицу сельские жители. Новые коттеджи построили единицы, и деревня с показательным названием Ивановка в основном сохранила облик классической деревни советских времен.

Лысенко набрал номер и вызвал наблюдателя, с вечера занявшего позицию на чердаке пустой дачи напротив дома Хвостова. Через двадцать минут он уселся на заднее сиденье джипа рядом со Студентом и Поляком.

— Они дома, — доложил он. — Иногда выходят, что-то в саду делают.

— Соседи как?

— Почти никого нету. Только в трех домах от них кто-то шевелился да три-четыре машины проехали. Больше никого не было. Правда, там параллельная улица за домами, черт его знает, что там делается.

— В машине точно их было только двое? — спросил Леня.

— Вышли двое. Остальные семеро в багажнике сидят, — сострил наблюдатель. Он не знал, что не так далек от истины…

— Возвращайся на чердак. Отзвонись, тогда мы за работу возьмемся, — сказал Леня, доставая из кармана четки и отсчитывая косточки, словно монах. Этому занятию он предавался до того момента, пока не запиликал мобильник и наблюдатель доложил, что все спокойно и хозяева только что вошли в дом.

— Давай, Копыто, — приказал Лысенко. — Положишь их — сразу звони, мы будем поблизости.

Через пять минут после выхода Копыта оставшиеся трое покинули джип и направились к даче Хвостова. Начал моросить мелкий дождик, стало неуютно, и Леню Лысого передернуло от нехорошего предчувствия. Он сразу постарался задавить его, чтобы не мешало в работе. Единственное, что гвоздем засело в мозгу и никак не хотело вылезать, — это мысль о том, что перед совершением акции у него никогда не было такого предчувствия…

Они остановились у забора из металлической сетки, за которым виднелся выкрашенный зеленой краской дом с закрытыми ставнями. Около крыльца стояла будка, но собаки в ней явно не было — оборванная цепь валялась рядом.

— Их дача через дом, — сообщил Леня. — Что-то Копыто долго не звонит… Оружие на всякий случай у всех есть? А то этот Хвостов вообще-то десантник… — Оружие было у всех, Поляк продемонстрировал даже израильский автомат «узи», а студент — гранату Ф-1. — Бл…, где же Копыто?

А в это время прижатый к стене двумя крепкими парнями Копыто упорно отказывался сообщить, каким сигналом он должен был вызвать остальных. Леонтьев без лишних слов подошел к нему и коротко ударил коленом в пах. Копыто взвыл.

— Будешь говорить?

— Позвонить должен… — прохрипел он.

— Жить хочешь? Звони, — Леонтьев протянул киллеру изъятый у него же мобильник.

Услышав голос «разведчика», Леня махнул рукой и повел свою команду «на приступ» дачи. Они вошли во двор простого бревенчатого дома, окруженного с трех сторон садом. Дверь была приоткрыта.

— Молодец Копыто, — сказал Леня.

И тут, словно в ответ на его слова, из двери вывалился сам Копыто.

— Засада! — заорал он и тут же упал от вонзившейся в спину пули.

Поляк выхватил автомат и всадил очередь в открытую дверь. Оттуда тоже раздались выстрелы. Студент вырвал чеку гранаты и уже размахнулся, чтобы бросить ее в дверь, когда откуда-то прилетела пуля (этого выстрела никто не услышал) и вошла ему прямо в затылок, повалив навзничь. Граната взорвалась у него в руке, изрешетив осколками продолжавшего стрелять Поляка. Леню каким-то чудом осколки не задели, и он, стреляя на ходу из пистолета, бросился назад к джипу. Но далеко не ушел. Пуля того же стрелка, что поразил Студента, достала и его, пробив висок. Весь бой занял не более двух минут.

Наступила тишина.

Во дворе показался Леонтьев, за которым, держа наготове пистолет, двигался Костя Сокольский.

— Вроде все, — сказал Прохор Кузьмич, посчитав трупы. — Странно. Готов поспорить, что нам кто-то помог.

Во двор, держась за плечо, вышел Хвостов.

— Костя, перевяжи, — скомандовал Леонтьев. — Бинт в доме возьми, я аптечку из машины забрал.

— Я сама перевяжу, — сказала спустившаяся с чердака Марина и увела раненого мужа в дом, в дверях столкнувшись с третьим сотрудником агентства, с кислой миной массировавшим кадык.

— Вот, сука, — прохрипел он. — Кто ж знал, что этот задохлик такой прыткий…

Леонтьев недовольно посмотрел на него.

— Не хрен было ворон считать. Мог и тебе кадык сломать.

Осмотрев трупы, он удивленно произнес:

— Нет, ну интересно все-таки, кто ж нам помог?

Вопрос был риторическим. Его ребята не поняли даже, откуда раздались выстрелы, уложившие двоих из нападавших. Это Леонтьева очень насторожило.

— Матвей Иванович, вы, случаем, не догадываетесь, кто это нас так знатно подстраховал? — спросил он Хвостова, которого перевязывала Марина. Пуля из автомата Поляка засела в плече.