Заброшенная тропа

За все годы, что я его знаю, я никогда не видела на его лице такой печали. И разочарования. Я пришла сегодня, чтобы объявить о своем увольнении с должности главного садовника «Галлауэя». Марк был в своем кабинете, и я спросила Энди, есть ли у него свободная минутка. Лучше сказать им обоим одновременно.

— Но… почему? — спросил Энди, стоя рядом со столом Марка. Он держался одной рукой за столешницу так крепко, словно вот-вот упадет в обморок.

Сказать им правду о том, что я беременна, было невозможно. Это казалось не только жестоким по отношению к Энди, но и, учитывая, что было еще рано, я не была уверена, разумно ли было делать такое заявление.

К тому же они стали бы задавать вопросы об отце, на которые я не была готова отвечать.

— Я хочу жить поближе к своей сестре и племяннику. Он становится старше, и я хочу быть частью его жизни. Жизни их обоих. — Это не было ложью. Это был всего лишь один кусочек правды.

Марк моргнул, уставившись на меня так, словно это был какой-то розыгрыш.

— Но… — Энди покачал головой, словно пытался отмотать назад последние десять минут.

— Я так благодарна, — сказала я Марку. — Ты дал мне карьеру моей мечты. Пожалуйста, знай, что я тебе очень благодарна. Но мне нужно быть ближе к семье. Я одинока.

На его лице отразилось понимание. Марк был холост все то время, что я его знала. Если не считать случайных свиданий, он вел уединенный образ жизни. Но у него была семья в этом районе, и он часто проводил время со своими родителями. Он знал, что я здесь одна и что я была отчаянно близка с Кларой.

— Как долго ты сможешь пробыть здесь?

— Два месяца? — Это на шесть недель больше, чем хотелось бы, но я многим им обязана. И два месяца здесь дадут мне время собрать вещи.

Вчера вечером Броуди попросил у меня год. Только год. Но в глубине души я чувствовала, что прощаюсь. Когда я уеду из Орегона, я уже не вернусь.

— Не могли бы мы договориться? — спросил Энди. — Мы можем дать тебе больше свободного времени, чтобы ты могла путешествовать. Расширь свой штат, чтобы ты не была так привязана к работе в течение сезона. Прежде чем ты уволишься, давай проведем мозговой штурм.

Я вздохнула. Неудивительно, что у Энди нашлись силы для дебатов, но я просто слишком устала. И меня подташнивало. Вчерашняя пицца бурлила у меня в животе. Я не выдержу мозгового штурма, не наблевав в мусорное ведро Марка.

За эти годы мы с Марком многое пережили. Мы были друзьями, а не просто начальник и подчиненная. Но блевать в мусорное ведро владельца и на глазах генерального менеджера — это было уже слишком. У меня были минуты, а не часы, прежде чем мне нужно будет бежать в туалет.

Кроме того, после того, как я почти всю ночь обдумывала предложение Броуди, любые переговоры были бы бессмысленны.

Я приняла решение.

Марк, должно быть, увидел убежденность на моем лице, потому что поднял руку, призывая Энди замолчать. Затем он грустно улыбнулся мне.

— Два месяца — это очень щедро. Мы согласны.

— Спасибо. — Мои плечи опустились. Как и плечи Энди. — За все. Спасибо.

— Здесь для тебя всегда найдется место, — сказал он. — Если в Аризоне что-то не получится, возвращайся к нам.

— Я ценю это. Я разработаю план перехода и прослежу, чтобы персонал прошел обучение. У нас в оранжерее все в порядке.

— Не беспокойся об этом на этой неделе. — Марк отмахнулся. — Поезжай в Аризону. Наслаждайся Рождеством. Мы все спланируем, когда ты вернешься.

Он действительно был лучшим боссом в мире. Я буду скучать по Марку. Я буду скучать по «Галлауэю». Эта работа была для меня якорем, который держал меня на плаву, пока я превращалась из молодой женщины во взрослую.

И теперь я собиралась стать матерью.

Я должна была стать ведущей.

Боже, я надеялась, что у меня хватит сил.

— Счастливого Рождества, — пожелала я им обоим и оставила наедине. Я закрыла за собой дверь, но успела услышать страдальческий стон Энди.

Бедняга.

Я глубоко вздохнула, чего не делала все утро. Затем меня начало трясти, и я осознала реальность. Все было сделано. Я уволилась с работы.

Желание заплакать стало таким сильным, что я изо всех сил пыталась сморгнуть слезы, пока шла по коридору, направляясь на первый этаж. Но времени плакать не было. Потому что меня чуть не стошнило.

После короткой остановки в туалете — по крайней мере, я начала привыкать к рвоте — я направилась в вестибюль. Марк и Энди были моей первой остановкой за день. Броуди был второй.

— Привет, — поприветствовала я администратора. — Не мог бы ты позвонить в номер?

— Конечно. Имя?

— Броу… — В звонке не было необходимости. Оглянувшись через плечо, я заметила его в вестибюле. — Ой. Не бери в голову.

Броуди стоял в центре комнаты, одетый в тот же костюм, что и вчера вечером, и разговаривал по телефону. Он выглядел помятым. Его волосы были влажными и расчесаны пальцами. Его костюм был не таким накрахмаленным, как обычно. И все же он был самым красивым мужчиной, который когда-либо украшал эти залы.