Заброшенный в природу

— Но, может быть, король и так отблагодарит вас, — заметил я.

— Да, — презрительно вымолвил доктор, — подарит мне что-нибудь за двадцать дукатов.

Да, конечно, человек учится, пока жив. Особенно, пока он молод. Хорошо, что у доктора Монардеса можно было многому научиться, причем в разных областях.

Тем временем мы шли по аллее и доктор Бернард рассказывал нам, что его помощники сообщили ему: прохожие видели собаку у больницы Воскресения, а кто-то еще добавил, что собака последовала за каретой доктора Монардеса. Доктор Бернард разыскивал пса от самого Толедо. Хорошо, что такое животное в принципе очень трудно не заметить, и люди, как правило, обращали на него внимание. Поэтому доктору Бернарду не составляло труда следовать за ним из города в город и из деревни в деревню.

— Невероятно, — воскликнул доктор Монардес.

— И вправду, сеньор, — согласился доктор Бернард. — Честно говоря, несмотря на все вышесказанное, я не ожидал, что мы сможем его найти. Но судьба благоволила нам. Конечно, если Берганца все еще не убежал отсюда. Однако после ваших слов у меня есть основания полагать, что он остался рядом с табаком.

Так оно и было. Мы застали Берганцу в посадках табака. Не совсем на том месте, где мы его оставили, но на табачных грядках. Он примял табак в другом месте и теперь валялся там. Надо сказать, что пес встретил доктора Бернарда довольно-таки враждебно, но доктор сумел с помощью ласковых слов и одной сигариллы завоевать его расположение.

История, которую потом рассказал доктор Бернард, показалась нам почти невероятной.

— Берганца, сеньоры, — сказал он, нежно гладя присевшего у его ног пса и ласково ему улыбаясь, — должен был участвовать в одном эксперименте. Некоторые люди при дворе, такие, как Дюк де Сартоза, дюк де Молина, кардинал Гонсалес и другие страстные охотники, утверждали что ни одно животное не сможет уцелеть, если в него попадет стрела или копье, смоченное специальным отваром — им пользуются стрелки из арбалета. В оправдание их невежества нужно заметить, что с помощью этого отвара в Сьерра-Морене и других местах действительно было убито много свирепых животных. Достаточно смочить отваром лишь кончик стрелы или копья, как любой зверь, получивший даже пустяковую рану, будет повержен.

— А что собой представляет «отвар стрелка»? — спросил я.

— Отвар представляет собой… — начал было объяснять доктор Бернард, но доктор Монардес перебил его, нетерпеливо махнув рукой.

Не время сейчас углубляться в фармакологию. Мой ученик будет изучать это позже. Продолжайте, сеньор.

«За это время он успел бы мне объяснить», — подумал я, но вслух ничего не сказал.

— Разумеется, сеньоры, — с готовностью ответил доктор Бернард, — я расскажу вам эту интересную и поучительную историю. Ознакомившись с вашими действительно превосходными трудами о табаке, — доктор Бернард поклонился доктору Монардесу, — а также руководствуясь своими собственными заключениями, я пришел к выводу, что табак может действовать как противоядие упомянутому отвару. В конце концов, раз он может действовать как противоядие столь большому перечню ядов и залечивать раны, убирая из них гной, подобно хирургическому скальпелю, или быть превосходным антисептиком, то следует согласиться, что он сможет нейтрализовать и «отвар стрелка». Это стало главной темой бесед в королевском дворце на протяжении целого месяца. Хочу заметить, что разговоры при дворе могут касаться разных тем. Наконец нашим спором заинтересовался король и предложил провести эксперимент. Мы решили поймать на мадридской улице какого-нибудь пса, а лучше двух, чтобы испробовать отвар на них. Но произошло нечто такое, что изменило наши намерения. Должен вам заметить, что в последнее время у Филиппа часто возникают неприятности со своими родственниками в Вене. Я не стану раскрывать суть этих неприятностей, могу лишь сказать, что они касаются Маргариты.[8]

— Уф! — сморщил нос доктор Монардес и махнул рукой.

— Вот именно, — кивнул доктор Бернард. — Это настолько огорчило доброго Филиппа, что он решился подвергнуть опыту собаку, которую еще щенком ему подарила Маргарита. А именно Берганцу.

— Бедный пес, не повезло ему! — воскликнул я.