Забудь мое имя!

На этот выпад темный не ответил, продолжая покачиваться на мелких волнах. Лео еще немного посидела, надеясь добиться от Беса хоть какой‑то реакции, но не нашла достаточно сильных доводов. Отказавшись от этой затеи, демонесса поднялась, прихватив блюдо с черешней, и направилась к выходу, неожиданно столкнувшись в проеме с Гайлеоном. Ветряной демон хмуро и подозрительно оглядел девушку с головы до ног и молча посторонился. Лео хотела поздороваться, но передумала, видя, что Гай не пребывает в его обычном благодушном настроении.

Демон проводил взглядом удалившуюся светлую и прошел в зал с бассейнами, отыскивая взглядом Бестелиона. Темный все так же скользил по водной поверхности.

— Что Лео тут делала?

— Ну, явно не плавать приходила, — сонно пробормотал Бес, прикрыв глаза.

— Бес! — требовательно крикнул Гай. — Ответь мне нормально!

— Гай, отстань, мне не до тебя и твоей разыгравшейся ревности, — медленно выговорил Бестелион.

Гайлеон засопел и, громко топая, выбежал из подземелья.

— Ну вот, — сам себе заметил демон. — Теперь будут на меня дуться…

***

Глубоко вздохнув, я вновь попробовала отыскать тьму. Несколько последних дней я с упертостью молодого барашка пыталась это сделать, растеряв всякую уверенность. Но сегодня что‑то изменилось, будто участок стены, о который я билась головой, дал трещину. Задуманное получилось на удивление легко, словно тьма ждала меня. Запустив в нее руку, я осторожно нащупала знакомую пульсирующую связь и осторожно потянула на себя, представив трубочку и стакан сока. Было страшно, что не получится.

Вполне могло ничего не выйти, ведь расстались мы с Бесом не на мирной ноте. Демон, возможно, обиделся на меня так, что даже не захочет помочь. В животе будто надулся воздушный шарик, давящий на горло. Подрагивая от страха, я ждала.

Прошел миг, другой. А потом сила хлынула в меня теплой щедрой струей. Вместе с тем пришло ощущение такой открытой и ясно ощутимой нежности, прокатившейся по связи, что захотелось плакать. Всхлипнув, я протянула руку отцу. Леонис сомневался лишь несколько мгновений, а затем уверенно сжал мою ладонь.

Мощная волна энергии вливалась в меня свободным потоком, чтобы преобразиться и уйти, как в сухую землю, в истощенное тело элла.

— Никогда не думал, что враг окажется лучше друга, — хрипло рассмеялся Леонис, продолжая пить через меня силу Беса. — Он щедр… Даже удивительно… Теперь я буду ему обязан еще и этим.

В голосе отца не слышалось горечи, только какое‑то веселое удивление. Кожа элла перестала походить на истончившийся пергамент, под ней уверенно набухали мышцы. Щеки окрасил румянец, губы порозовели, а в глазах появился блеск.

Продолжая впитывать силу, Леонис осторожно потянулся, а убедившись, что тело вернулось в нормальное состояние, быстро отпустил мою ладонь. Энергия продолжала в меня течь все тем же потоком, но выхода ей не находилось. Силы было так много, что мне показалось, что вот–вот лопну.

«Спасибо!» — послала я перепуганный мысленный сигнал, но ответа не последовало, хотя сила перестала хлестать в меня с тем же напором.

— Щедрый темный, — пробормотал Леонис, осторожно разминая запястья. — И сильный, как все темные. Очень сильный. Из‑за этого их и не любят.

— Из‑за чего? — переспросила я.

— Сильные, — повторил отец, устраиваясь у стены поудобнее. — Хотя эллы и не придерживаются данной версии, но всякому мыслящему понятно, что легенда о создании всего сущего темными — правда. Но правда и то, что темные с той же легкостью могут и разрушить все. Вот чего боится Атардион. И остальные. Даже я. За мнение, что наши страхи не должны быть поводом для убийства, меня и выкинули из царства. Брату легко было поднять маленький, но действенный бунт. Он собрал своих самых верных шавок, вместе способных создать достаточно опасную свору.

Меня передернуло от брезгливости. Сама та мысль, что Тамалис приходится мне двоюродной сестрой, вызывала тошноту, а вонь в камере только способствовала этому.

— Ради маленького шанса на выживание пришлось отречься от трона, но в какой‑то мере это оправдало себя, — вздохнул Леонис. — Но все эти годы я сомневался в принятом решении. Может быть удалось бы отстоять власть? — Отец задумчиво расхохотался. — В главном замке не было ни одного союзника. Меня заковали в цепи, блокирующие силу, как самого последнего раба, и притащили в тронный зал, обещав продлить жизнь, если откажусь от царства.

Так просто… Нужно лишь протянуть руку и озвучить приказ. Так глупо.

Но мне удалось бежать. И как! Я никому не рассказывал, как полз через канализационные трубы, по самое горло погружаясь в зловонное месиво… А все из‑за того, что даже зеркальные переходы были мне не доступны.

— Пап, а давай вечер воспоминаний твоих страданий и боевых заслуг мы устроим в другое время, а? — с мольбой в голосе пробормотала я, зажимая рот рукой. — Меня и без этого всего вот–вот стошнит.

Леонис рассмеялся.

— Прости, просто я так давно ни с кем не разговаривал.

— Но ты… ты же здесь давно? — удивилась я.