Забудь свой ад (СИ)

— Ты все еще не понял? Кто ты? — оскалившись, Пэн с силой оттолкнул его от себя. Мужчину выбросило на лакированный пол знакомого дома. Он проехался на груди, остановившись у чьих-то ног. Женские черные ботинки неловко переминались, а позади них, за закрытой дверью, была спрятана ловушка. Резко развернувшись, поморщившись от боли, Румпель уставился на антиквара, лениво рассказывающего Свон смысл магии.

Он хорошо помнил этот день, тогда, помимо жажды власти, его душила обида за сына. За то, что именно из-за нее он погиб, позволил отцу рассказать, кто забрал их воспоминания, пожертвовав собой. Он был отцом Генри, любил Эмму. Спасительницу. Дитя, которое появилось у Прекрасных не без его помощи. Какая чертовская ирония. Одно дитя забирает другое. Жизнь за жизнь. Судьба одного ребенка в обмен на другую. На мгновение он пожалел, что ему все же не удалось склонить Эмму к тому, чтобы она добровольно вошла в эти двери. Антиквар продолжал ненавязчиво подталкивать ее к правильному решению, а в его руках, рябью, невидимым призраком, мелькала накидка Бэя. Та вещь, что душила их обоих, накидывая петлю воспоминаний на шею. Румпель громко сглотнул, поморщившись от боли в сердце. Вспоминать эти эмоции, проживать эти дни было самым ужасным наказанием.

Новый рывок вновь вернул его в смерч. Румпель размахивал руками, цепляясь пальцами за воздух, стремительно спускаясь вниз по воронке к самому темному жерлу урагана.

— Куда?! — рука Пэна поймала его за ремень. От резкого рывка, Румпель прогнулся в спине, едва не переломив хребет через вонзившуюся в поясницу плотную кожу. Пэн навис над ним, продолжая более медленно спускаться с ним вниз по спирали. Лицо мальчишки было совсем близко и внушало страх. Безумный огонек в глазах сжигал изнутри его потрепанную душу, подбираясь к все еще сопротивляющемуся, живому белому сердцу. — Ты еще не все увидел, сынок! Ты, должно быть, забыл, что у тебя есть семья! Я прав?

— Отец, я не понимаю. Почему ты здесь! — выдавил из себя Румпель, предприняв попытку дотянуться до Питера.

— Напомнить тебе, кто ты! — мальчишка вытолкнул его из смерча, едва не ударив ногой для ускорения. Румпеля выкинуло на старое потрепанное кресло в его лавке, которое покачнулось под его весом. Мужчина попытался зацепиться кончиками пальцев за спинку, но, не удержавшись, перевернулся вместе с ним на пол. Болезненно взвыв, Румпель поднес к глазам ладонь, из которой торчал окровавленный осколок. Сжав крепче челюсти, он резким рывком вытащил стекло, отбросив его в сторону.

— Я хочу исполнить твою мечту, мы будем путешествовать, — сладко пропел за плечом его же голос. Кряхтя, Румпель обернулся, выпутывая ноги из-под кресла. На кушетке, рядом с Белль, сидел он сам, сжимая в руках ее тонкие запястья, любуясь ее красотой.

— Путешествовать? Это было бы замечательно! — воскликнула Белль, одаривая его лучезарной улыбкой.

— Да, родная, — Румпель вздрогнул, когда увидел на своем лице знакомый оскал. — И Генри с собой возьмем, мальчику тоже нужно увидеть мир, — лицо на мгновение покрылось чешуей, но тут же вновь стало обычным.

— Когда мы выезжаем? — Белль приподнялась, подарив ее мужу поцелуй.

— Белль… — прошептал Румпель, протянув окровавленную руку к ним. На шее антиквара замерцала накидка Бэя, исчезнув, когда Белль плотнее прижалась к нему.

— Как можно скорее, любимая, — сладко пропел он, положив руки на тонкую талию жены. На руке замерцало обручальное кольцо, его перстень. Румпель с ужасом смотрел на то, как перстень становиться бледнее, вовсе исчезая с руки мужчины.

Сильный поток воздуха, выкинул мужчину обратно в смерч. Осознание замораживало разум, а сердце в груди замедлилось. Он предал ее. Ради чего? Кого? Темного? Когда он увидел, как пропало его кольцо, Румпель осознал, что с этим он потерял не только ее, но и доверие, их любовь. Как он мог поддаться тьме в тот раз? Как он смог предать ее? На глаза навернулись слезы от осознания своей ошибки, и того, что последовало за ней. На мгновение ветер прекратился, и он стал стремительно падать вниз. Румпель закрыл глаза, не сопротивляясь, позволив Темному в этот раз взять над ним верх. Лишь бы не видеть то, что последовало за его предательством.

— Стой! — в его мысли ворвался отцовский голос. Нехотя приоткрыв глаза, взглянув на движущиеся звезды, все больше отдаляющиеся от него, он увидел, как в пропасть, за ним, падает Питер Пэн. — Дай руку! — мальчик не успевал за ним, и с беспокойством, которое Румпель впервые увидел на его лице, протягивал ему руку. — Дай мне руку, Рум!

— Нет! — Румпель, как испуганный маленький мальчик, упрямо прижал руки к себе. — Я не пойду! Не надо!

— Ты должен! — поток воздуха заглушил слова Пэна, а рука в опасной близости от лица мужчины зачерпнула воздух.

— Я не хочу этого видеть! Оставь меня! Я не пойду к ней! — Румпель взмахнул руками, продолжая падать вниз. Страх вновь оказаться у черты оставил позади все трезвые мысли. Он боялся взглянуть Белль в глаза.