Забвение истории – одержимость историей

Реквием по библиотеке в этих словах является впечатляющим свидетельством травматического потрясения. За военной операцией в начале Второй мировой войны последовала пропагандистская кампания, которую Шивельбуш назвал «Сараевом европейской цивилизации» и в которой в качестве супероружия использовались понятия «цивилизация» и «культура». Немецкие интеллектуалы отреагировали на нее в сентябре 1914 года «Манифестом 93-х», который – с нынешней точки зрения – лег темным пятном на репутацию всех подписавших его, начиная с Герхарда Гауптмана.

Совсем иначе проходило восстановление фондов библиотеки, что обязали сделать Германию в рамках выплаты репараций, предусмотренных Версальским договором. После войны эта задача объединила библиотекарей из враждовавших прежде стран; продуктивное профессиональное сотрудничество быстро превратило бывших противников в коллег с общими интересами и схожими эмоциями.

После грандиозной реконструкции силами американцев судьба сожженной библиотеки повторилась в годы Второй мировой войны, когда лёвенская библиотека снова пострадала от немецкого вермахта; эта трагедия вошла в память мировой культуры. В рамках концепта разнонаправленной памяти (multidirectional memory, Michael Rothberg)[72] теперь говорят о либрициде (истреблении книг), имея в виду наряду с Лёвеном такие города, как Сараево или Тимбукту, где происходили похожие события. Эти и другие города, пострадавшие от актов вандализма, узнали на собственном опыте, что означает утрата книг. Д. К. Уатт, историк и библиофил, следующим образом охарактеризовал этот горький опыт: «В результате войны Европа потеряла большую часть своей истории и неисчислимые сокровища, которые могли осчастливить все будущие поколения. Разрушение даже малой доли исторического наследия сравнимо с ампутацией, искалечиванием – не только тела, но и памяти, и воображения»[73].

Уатт описал разрушительное насилие по отношению к культурному наследию с точки зрения объединенного европейского «мы». «Всякое обучение основывается на памяти», – говорил Квинтилиан, мастер античной риторики. Сегодня мы могли бы переформулировать это высказывание: «Все науки основываются на библиотеках».

Лёвен стал элементом европейской памяти, не оставив, однако, следа в немецкой национальной памяти; он не вошел туда и в 1914 году. В самом бельгийском Лёвене историческая трагедия не забыта. Об этом свидетельствует множество мемориальных табличек, которые видны на отреставрированных или заново построенных домах в старой части города. Эти таблички в виде эмблем напоминают о трагической судьбе города[74].

Спустя столетие настало время подумать о том, чтобы граждане Лёвена не оставались одни с грузом этой памяти, и о том, чтобы сожжение университетской библиотеки сделалось частью общей бельгийско-немецкой памяти. Находить подобные объединяющие истории означает, по словам Черчилля, «укреплять сухожилия мира» (sinows of peace), что способствует и формированию европейской идентичности. Подобная диалогическая память дает возможность преодолеть замкнутость на себе, локальную и национальную ограниченность, чтобы преобразовать слепые пятна национальной памяти в историческое зрение. И это может побудить некоторых жителей улицы Эммиха в Констанце извлечь генерала из забвения и пересмотреть отношение к нему.

Сараево

Разрушительное насилие по отношению к культурному наследию, совершавшееся в Европе в годы Второй мировой войны, повторилось в последней декаде ХХ века. Спустя семьдесят восемь лет после лёвенской трагедии, в ночь с 23 на 24 августа 1992 года сербская артиллерия подожгла в Сараеве Национальную и университетскую библиотеку Боснии и Герцоговины. Пожар уничтожил историческое здание и два миллиона книг.

В начале ХХ века Сараево стало тем местом, где 28 июня 1914 года сербский националист Гаврила Принцип совершил покушение на наследника габсбургского трона Франца Фердинанда и его супругу Софию; его выстрелы послужили сигналом к началу Первой мировой войны. В конце ХХ века осада, а затем блокада Сараева боснийско-сербскими войсками явились одним из главных событий войны в Югославии. Балканы считаются наиболее сложным в этническом и религиозном отношении регионом Европы. Он несет на себе отпечаток различных сменивших друг друга империй – Римской и Византийской, Османской и Австро-Венгерской. Балканские войны на основе этнических и националистических конфликтов привели к распаду Югославии, в результате которого бывшие союзные республики сделались новыми национальными государствами. Распад оборвал длившееся тысячу лет сосуществование различных этносов и религий, культур и традиций.