Забвение роз

  Стегнув лошадь, королева понеслась в сторону столичной магической тюрьмы. Белые стражники едва поспевали за ней.

  Король с оставшимися магами и вернувшейся свитой продолжил прогулку.

  Асварус и Шардаш остались в одиночестве стоять на заснеженной улице.

  Мериам съёжилась в углу камеры, гипнотизируя глазами крысу. Даже отпугнуть грызуна нечем: на руках те же браслеты, которые надевали на Шардаша в тюрьме. А если не отпугнуть, адептка останется без обеда. Или без ужина: Мериам плохо понимала, какое время суток. Окна всё равно не было, не проверишь.

  Крыса подбиралась к миске с хлебом, не обращая внимания на позвякивание цепей. Мериам едва не стонала от отчаянья. Ни на визг длиннохвостая тварь тоже не реагировала: знала, что узница ничего ей не сделает.

  За эти дни адепта навидалась столько крыс, что хватило бы на целую жизнь. И перестала бояться. Только спать приходилось чутко, чтобы, едва почувствовав острые коготки, дёрнуться, сбросив с себя грызуна. Хорошо, что они приходили поодиночке.

  Руки Мериам покрывали синяки - следы неаккуратного обращения с узниками. Кожа под ногтями кровоточила: в первый день адептка пыталась расковырять раствор, но быстро поняла, что так наружу не выбраться. Дверь крепкая.

  Тело болело от неудобной позы для сна и ушибов, полученных при недавнем падении. На допросах не били, но солдаты вели себя грубо. Зато кричали на Мериам всласть.

  Браслеты резали нежную кожу, впивались в неё, будто зубы. Иногда так сильно и больно, что на глазах выступали слёзы.

  Первые сутки Мериам рыдала, а теперь с молчаливой покорностью ожидала дня, когда её обезглавят.

  Все попытки убедить, что она не перерождённый дух, провалились. Адептку никто не слушал, никто не желал разбираться, тратить время и силы на подробное освидетельствование. Есть чернильное пятно на ауре - виновна. Носила перстень - виновна. Связалась с тёмным оборотнем - виновна.

  Шардаш... Мериам много думала о нём, единственной надежде на спасение. Но адептка понимала, что профессору самому не сладко. Да и не желала Мериам, чтобы он ценой своей жизни и свободы вызволил её. Не желала, но надеялась, что он придёт.

  Свидания не разрешали. Мериам просила дать возможность поговорить с родными - не позволили. После первого и последнего допроса о ней будто забыли, бросили в камеру и оставили ждать. Вчера объявили, что приговор вынесен, и она умрёт.

  Крыса всё ближе подбиралась к миске.

  Мериам, рискуя здоровьем, прыгнула, надеясь хоть так напугать наглого грызуна. Запах подстилки, на которую она приземлилась, ударил в нос, заставив позабыть о еде.

  Когда Мериам кое-как пыталась подняться, опираясь на скованные руки, лязгнул засов, и отворилась дверь.

  - Эй, чумазая ведьма, на выход! - крикнул тюремщик, резанув светом фонаря глаза.

  Адептка засуетилась, отчего вместо того, чтобы встать, плюхнулась обратно на гнилую солому. Тюремщику пришлось войти и помочь Мериам подняться.

  - Хоть бы умылась, страхолюдина! - поморщился он.

  Мериам метнула на него возмущённый взгляд: будто ей есть, чем умыться! Не той же водой, что дают для питья.

  Адептка ожидала очередного допроса, приготовилась вновь встретиться с гадкой улыбкой капитана Белой стражи, которому поручили завершить дело, поэтому удивилась, когда её поволокли в душевую.

  - Приведи в порядок, чтобы не воняла! - велел тюремщик толстой троллихе, сонно привалившейся к стене. - Полчаса вам. И тряпьё на ней смени, капитан велел.

  Мериам замерла посреди холодной душевой. Каменный пол и чистота помещения не вызывали желания раздеться. Да и как, со скованными-то руками!

  Троллиха зевнула, показав гнилые зубы, и, едва за тюремщиком захлопнулась дверь, поплелась к Мериам.

  - Ну, что встала, королева? Тряпки скидывай и вставай под воду. Мыло на полке возьмёшь, полотенце принесу.

  Адептка не желала раздеваться перед посторонним, противным ей существом. Видя, что Мериам не торопится, троллиха, ругая узницу, занялась всем сама. Толстые жёлтые маслянистые пальцы легко расстегнули крючки, стянули рубашку. Когда они коснулись голой кожи, Мериам дёрнулась - и тут же заработала оплеуху.

  Сгорая со стыда, не имея возможности толком прикрыться, адептка сжалась на холодном полу.

  Одежда Мериам, включая нижнее бельё, полетела в чан. Троллиха тут же развела под ним огонь, засыпала в воду струганного мыла и, обернувшись, велела адептке лезть под душ. Адептка покорно поплелась в указанном направлении.

  Троллиха, повозившись с чаном и отрегулировав огонь, вразвалочку подошла к Мериам, сунула ей мыло и включила воду. Сама не ушла, продолжая стоять и бесцеремонно разглядывать адептку.

  - Да ладно стесняться, будто девственнице! - заметив алые щёки Мериам, хрипло рассмеялась троллиха. - Мойся давай, времени в обрез. А то так, голую, по коридорам и поведут. То-то народ порадуется!

  Мыло выскальзывало, вода норовила попасть в рот, а ногам было холодно на каменном полу. В итоге адептка не столько помылась, сколько размазала грязь.

  Троллиха принесла полотенце, панталоны и грубую крестьянскую рубаху.