Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Как видим, Клебер открыто говорит, что тема эвакуации армии из Египта им никоим образом не закрыта, и он готов вернуться к реализации прежних договоренностей. Однако почему он написал не великому визирю, от которого, собственно, и зависела реализация Эль- Аришского соглашения и который находился гораздо ближе к Египту - в Яффе, а его заместителю в Константинополь? Возможно, после произошедшего под Гелиополисом Клеберу было не слишком удобно обращаться к Юсуф-паше напрямую, однако он прекрасно понимал, что избранный им способ отправки письма обеспечит скорейшую доставку послания именно к данному адресату. В качестве курьера он избрал некоего Мустафа-эфенди, одного из тех турецких чиновников, что прибыли во время перемирия в Александрию, дабы принять город от уходящей французской армии, но после разрыва Эль-Аришского соглашения оказались у французов в плену. По мнению Франкини, таким способом Клебер попытался, не обращаясь напрямую к великому визирю, сообщить тому о своей готовности вернуться к исполнению Эль-Аришского соглашения:

«Не зная, как возобновить отношения с великим визирем, не демонстрируя открыто подобного желания, Клебер решил отправить одно из своих писем каймакаму, но таким образом, чтобы оно попало в руки к великому

визирю. Для этого он сделал своим гонцом некоего Мустафа-эфенди, представителя османской армии при капитуляции Александрии. Он послал его в Константинополь, будучи убежден, что этот чиновник не осмелится избрать иное направление, кроме Яффы»{826}.

Однако всё получилось еще проще. После выхода из Александрии судно, на котором Мустафа-эфенди выехал в Константинополь, было остановлено блокировавшим порт английским кораблем, письмо Клебера попало к командору Смиту, а от него прямиком к великому визирю. Разумеется, сам Смит тоже ознакомился с содержанием послания и сопроводил его довольно благожелательным комментарием:

«Я всегда откровенно высказывал свое мнение Вашему превосходительству, и оно остается прежним. А именно, что французы уйдут легко и добровольно, если вести себя по отношению к ним с мягкостью, великодушием и умеренностью; изгнать же их силой весьма непросто, поскольку угрожающая опасность придаст им храбрость отчаяния, заставит сплотиться перед необходимостью бороться за свое спасение, а сражения, которые за тем последуют, опустошат страну, что не в интересах Блистательной Порты. <...> Я нахожу, что это [письмо Клебера] написано в умеренном тоне, в отличие от предшествующих посланий Бонапарта, и потому заслуживает внимания...»{827}

Однако на великого визиря мирная инициатива Клебера произвела совсем не то впечатление, на которое рассчитывал французский главнокомандующий. Юсуф-паша, ожидая реакции султана на проигранную турками кампанию, имел все основания опасаться за свое будущее, а потому весьма болезненно воспринял отправку Клебером в Константинополь такого послания, где ответственность за срыв перемирия фактически возлагалась на великого визиря. Даже два с лишним месяца спустя Юсуф-паша, по свидетельству Франкини, будет считать это письмо нечестным ходом, нарушающим рыцарские правила поведения на войне: «Война против французов в Египте приобрела сегодня такой характер, какой обычно не носят войны между государствами. Письмо Клебера каймакам-паше убедило великого визиря в том, что сей генерал попытался подорвать его репутацию в глазах султана»{828}. Не удивительно, что реакция великого визиря на демарш Клебера оказалась весьма болезненной, чем не преминул воспользоваться Франкини, всеми силами мешавший примирению турок с французами:

«Министра обескуражило доставленное ему письмо Клебера, и он, опасаясь нападок, хотел бы помешать тому войти в прямые сношения с Портой. Спросив моего совета на этот счет и не имея возможности сему воспрепятствовать, он составил, по моему наущению, ответ в манере презрительной и резкой»{829}.

В ответном письме Юсуф-паша оправдывал свои действия после заключения Эль-Аришского договора и возлагал ответственность за нарушение перемирия исключительно на Клебера, не захотевшего терпеливо дожидаться разрешения созданной адмиралом Кейтом проблемы. Следующие же абзацы, написанные, очевидно, под влиянием Франкини, выдают крайнюю степень возмущения великого визиря происшедшим:

«Если вы и атаковали неожиданно авангард нашей армии, выдвинувшийся вперед без артиллерии и снаряжения, и таким образом воспользовались нашим доверием к вашим обещаниям и к договору, то знайте, что Блистательная Порта достаточно сильна, чтобы через короткое время прислать в Египет многочисленную армию со всей необходимой военной амуницией, что вы скоро сами увидите. А если вы предприняли этот демарш для демонстрации своих сил, то излишне напоминать, что они тают день ото дня. Я верю, что вы обо всём этом знаете - вы, одаренный столь высоким интеллектом.