Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Однако уже следующий день, 26 июня, радикально изменил всю ситуацию: из Каира прибыло официальное известие о смерти Клебера. Может возникнуть вопрос: если путь от Яффы до Каира занимал 5-6 дней, почему эта новость пришла только на 12-й день? С одной стороны, Мену не имел какой бы то ни было необходимости спешить с извещением неприятеля о происшедшем и отправил курьера только тогда, когда счел нужным. С другой - соответствующие слухи, как мы увидим из донесения Франкини, в османской армии циркулировали еще до получения официальной вести, видимо просочившись из Египта с оказией. Нам же важно здесь отметить, что для визиря эта новость явно оказалась сюрпризом: «Дромадер, отправленный этой [османской] армией к генералу Клеберу, чтобы сообщить ему о получении господином Морье паспортов для транспортировки французской армии, вернулся 15/26 июня с письмом генерала Мену командору Смиту в ответ на послание того с Родоса генералу Клеберу»{913}.

Здесь я позволю себе прервать донесение Франкини, чтобы процитировать письмо Мену, о котором идет речь:

«Я получил, сударь, письмо, которым вы оказали мне честь, написав его 9 июня на борту “Тигра” возле Родоса. Ужасное покушение на убийство, совершенное против главнокомандующего Клебера, лишило французскую армию ее предводителя, и теперь я принял командование.

Ваши союзники, турки, не сумев победить французов при Матарии, воспользовались для мести кинжалом. Это оружие трусов. Из Газы 42 дня тому назад был отправлен янычар, чтобы совершить сие ужасное преступление. Французам хотелось бы верить, что виновны в этом только османы. Такое убийство заслуживает осуждения со стороны всех наций, и в интересах каждой из них за него отомстить.

Та линия, которую вы, сударь, проводите относительно соглашения заключенного в Эль-Арише, прекрасно показывает то, какой линии следует придерживаться и мне. Вы обратились за ратификацией соглашения к своему правительству. Я также должен запросить у консулов, правящих сегодня Французской республикой, согласия на любой договор, который мог бы быть заключен между возглавляемой мною армией, англичанами и их союзниками. Таков единственно легальный образ действий и единственно приемлемый для переговоров, которые могли бы состояться».

В завершение Мену не преминул уколоть Смита, заметив, что договоры должны, конечно же, строиться на доверии, а потому французам чужды всякие «военные хитрости», о которых говорится в бумагах Морье{914}. Это внешне вполне лояльное послание означало по своей сути разворот политики командования Восточной армии в прямо противоположном направлении. Мену отказывался от всех ранее достигнутых его предшественником договоренностей и перекладывал ответственность за решение египетского вопроса на правительство Французской республики, что фактически означало отсрочку на неопределенно долгий срок - до заключения общего мира. Не удивительно, что письмо Мену вызвало в ставке великого визиря настоящий переполох. Слово Франкини:

«После получения этого послания господин командор и я пошли к в[еликому] визирю. Тот, узнав от нас его содержание, позвал нас с собою в шатер капудан-паши. Кьяйя-бей и рейс-эфенди тоже туда пришли. Мне было поручено устно перевести его для всех собравшихся. Смерть Клебера, о которой уже несколько недель говорили в [турецкой] армии, была подтверждена этим письмом, где высказывалось также мнение об убийстве генерала.

В этом собрании опять повторили то, о чем говорилось на последнем совете. Приняли решение как можно скорее возобновить военные действия одновременно в нескольких пунктах. Подтвердили также отъезд капудан-паши в ранее намеченный день.

Тем не менее Смиту поручили ответить на письмо генерала Мену, обещав ему свободный проход французской армии во Францию и предложив ему эвакуацию, как было намечено тремя днями ранее»{915}.

Таким образом, поведение великого визиря в эти дни не дает никаких оснований считать его причастным к заговору по убийству Клебера. Странно было бы, отправив убийцу для покушения на жизнь французского главнокомандующего, строить затем далеко идущие планы на взаимодействие с последним по эвакуации его армии. Подобное поведение выглядело бы по меньшей мере не слишком адекватным.

Да и отвечая на ключевой вопрос любого расследования: Qui prodest? (Кому выгодно?) - едва ли мы в связи со смертью Клебера укажем на великого визиря. Гибель генерала в один момент лишила Юсуф-пашу возможности мирным путем вернуть Египет под власть султана, что, казалось, было уже делом ближайшего будущего. Теперь же ему предстояла новая военная кампания со всеми ее материальными издержками и неопределенным исходом.