Забытая жизнь (СИ)

Все эти годы я в панике бежала вперед. Оглядываясь назад, я вижу, что не обрела в жизни ничего достойного, кроме своего отца и Северуса. И вот наступил день, когда я проснулась и поняла, что теряю людей, которых любила больше всех на свете. Только сейчас я стала осознавать, что мы не можем жить отдельно от мира, который нас окружает, в нежелании сопротивляться ни судьбе, ни фатализму, но лишь признавая собственные слабости. Северус был прав, сказав, что я эгоистичная девчонка.

Мне подумалось, что если время упущено или тебе в чем-то очень долго было отказано, то потом это наступает уже слишком поздно, даже если отвоевано большими усилиями и принесло большую радость. А может, «слишком поздно» вообще не бывает, а бывает только просто «поздно» и, может быть, впрямь «лучше поздно, чем никогда»? Не знаю.

В очередной раз шел дождь. Я осмотрелась, пытаясь сориентироваться, а затем быстрыми легкими шагами двинулась прочь, шелестя плащом по траве.

В темноте виднелись через дорогу унылые ряды полуразвалившихся кирпичных домов с тусклыми слепыми окнами.

— Он живет здесь? — спросила я себя с презрением. — Здесь? В этом магловском районе? Должно быть, хорошее прикрытие…

— Не делай этого, Адрианна, — прошептала я. — Ему на тебя все равно… Но может, ты… ошибаешься, — выговорила, задыхаясь, я и оглянулась. — В лучшем случае выставит за дверь.

О какой гордости может идти речь, когда сдержанность в выражении своих чувств сплошь и рядом приводит к краху?!

Я забиралась все глубже в лабиринт нежилых кирпичных домов. Наконец я дошла до переулка под названием Паучий тупик; фабричная труба высилась над ним, словно кто-то огромный укоризненно грозил пальцем. Легкие шаги эхом отдавались на булыжной мостовой. Пройдя мимо разбитых и заколоченных досками окон, я, наконец, остановилась у последнего дома, где на первом этаже между занавесками пробивался слабый свет.

Шумно выдохнув, я постучала в дверь.

Мы создали обстоятельства, заложниками которых оказались сами. С другой стороны, в любых обстоятельствах нужно сохранять верность себе. И пока у меня есть возможность совершать поступки — я должна действовать. Ошибка совершена, и надо её исправлять, даже если кажется, что время упущено и шансов уже нет. Надо попытаться…

Через несколько секунд в доме послышалось какое-то движение, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Через щель на меня смотрел человек; длинные черные волосы обрамляли желтовато-бледное лицо с черными глазами.

Я откинула с головы капюшон так, чтобы было видно лицо.

— Анри, — Северус открыл дверь пошире. — Каким ветром занесло тебя в Паучий тупик? Что такая девушка забыла в этой грязной дыре?

— Ты позволишь войти?

— Ко мне?

— Да, я вся вымокла, — уточнила я и смахнула с лица капли дождя.

— Похоже на дождь, — спокойно сказал Северус и осмотрелся.

— Так что, могу я войти? —поинтересовалась я. — Или даже на порог не пустишь?

— На пороге ты уже стоишь, причем лицом не в ту сторону!

— Пока ты упражняешься в остроумии, а я могу простудиться, — раздражалась я от его поведения.

— Я тоже. Вода одинаково для всех мокрая, а не только для тебя одной. От тебя отскакивают капли и попадают на меня. Ты пришла добить меня, дорогая?

— Ну если ты сам это предложил, — уже любезнее ответила я. — Или ты мне откажешь?

— Я никогда не мог тебе отказать, — губы Северуса изобразили ухмылку, и он пригласил в дом.

Пройдя коридор, я оказалась в крошечной темноватой гостиной, производившей впечатление не то тюремной камеры, не то палаты в клинике для умалишенных. Полки по стенам были сплошь уставлены книгами, большей частью в старинных коричневых или черных кожаных переплетах. Потертый диван, старое кресло и колченогий столик стояли тесной группой в лужице тусклого света от люстры со свечами, свисавшей с потолка. Помещение выглядело неухоженным, как будто здесь давно никто не жил.

Северус жестом пригласил меня присесть на диван. Я сняла плащ, отбросила его в сторону, села и принялась внимательно разглядывать помещение.

— Как насчет выпить? — внезапно спросил он. — Скажем, вина эльфовского производства.

Я в знак согласия кивнула.

Северус тут же вышел за дверь. Было слышно, как он хлопает дверцами буфета и звякает чем-то стеклянным. Через несколько секунд он вернулся и принес пыльную бутылку вина и бокалы.

Он разлил по бокалам кроваво-красное вино, один бокала вручил мне. Я приняла его и слегка пригубила этот напиток:

«Весьма не дурно», — подумала я, уже большими глотками попивая вино.

— Итак, что же я могу для вас сделать? — осведомился Северус, усаживаясь в кресло напротив меня.

— Мы… мы одни? — тихо спросила я.

— Да, — ответил Северус. — Моя дорогая, давай мы с тобой сразу договоримся: не врать друг другу. Что скажешь?

— Да, это сэкономит нам время.

— Какого хрена ты тут делаешь?

— Какая смена настроения, — удивилась я. — В прошлый раз мы так и не закончили разговор.

— Потому что ты стала говорить мне гадости, а у меня такие нежные уши.

— Ты удивил меня, не скрою. Я ведь с тобой разговариваю! Нет, это ни на что не похоже. Ты не хочешь меня слушать?