Забытая жизнь (СИ)

И Скримджер, пристально вглядываясь в меня, почесал плохо выбритую щеку:

— Как вы думаете, почему?

— Возможно из-за чувства жалости? — стараясь сдержать гнев, спросила я. — Возможно, он полагал, что его фамилия будем созвучна с моим именем.

— Это не шутка, мисс Монфор-лʼАмори! — рявкнул Скримджер. — Может быть, Дамблдор и сошел с ума, оставив вам все свое имущество, но я еще в своем уме! Или вы единственная его наследница и именно вы достойны носить его фамилию, так как вы его дочь?

— Интересная теория, министр, — сказала я. — Думаю, Министерству стоило бы выделить несколько человек для полного изучения этой теории, вместо того чтобы тратить время на старания скрыть побег из Азкабана. Так вот чем вы занимались, министр, запершись в своем кабинете, — пытались вскрыть тайну Дамблдора? Люди гибнут, Волан-де-Морт убил Грозного Глаза Грюма, а от Министерства никто не услышал об этом ни слова, не так ли? И вы все еще надеетесь, что я стану вам помогать?

— Вы заходите слишком далеко! — закричал, вставая, Скримджер.

Я захлопнула дверь и встала, держа палочку в кармане наготове.

Скримджер, прихрамывая, подступил ко мне и наставил на меня свою палочку.

— Мне не нравятся ваши методы, — сказала я.

— Жаль, что вы не цените протянутую руку дружбы, — имел наглость заявить Скримджер.

— Произнёс тот, кто в первую нашу встречу предложить шпионить, быть шестеркой! — не удержалась и поддела я.

— Не забывайте, что я министр, понятно? — сказал Скримджер, тяжело дыша. — Не забывайте, что я не Дамблдор, который прощал вам наглость и неподчинение. Вы можете скрывать свое происхождение, однако не вам указывать мне, как я должен исполнять свою работу! Пора бы вам научиться проявлять уважение к людям!

— Пора бы и вам заслужить его! — ответила я.

Нет ничего проще, чем, стоя на месте, пережёвывать прошлое и аргументировать это тем, что, дескать, анализирую, набираюсь опыта… Паршивый самообман и элементарная трусость… Надо сделать не один шаг вперёд, а сколько потребуется. Спросите во имя чего, кого? Самой себя. Прежде всего, мы нужны самим себе.

— Вам не удастся скрыть свое происхождение, — махая палочкой, сообщил министр. — Как только…

— …да, ведь на чужой рот пуговицы не нашьешь, — вытащив свою палочку, перебила я его. — У каждого из нас есть свой секрет.

— Вы мне угрожаете! — завопил министр. — Как вы смеете?! Я засуну вас в Азкабан!

— Где все прогнило, а сбежать оттуда не стоит труда? — полюбопытствовала я. — Извини, министр, но эти действия весьма не убедительны, чтобы ими хвалиться!

— Тогда мне придется вас убить! — воскликнул он и решительно наставил на меня свою палочку.

— Скорее, вы погибнете здесь и заберете мою тайну с собой, — предупредила я.

В жизни мы иногда не все замечаем. Не знаем, куда движемся, начинаем торопиться. Быстрее, быстро, быстро. Даже не оглядываемся назад, а потом падаем. Бывает, что человеку и не выбраться из ямы. Вот и я тогда попала в яму, которую вырыла сама, а может быть, Том был прав насчет клетки, которую я создала своими же силами.

— «Экспеллиармус»!

Палочка министра отлетела в сторону. Скримджер обезоружен.

Я хотел воспользоваться этим моментом для исправления ситуации, в которой я застряла. Убить двух зайцев одном ударом или типа того.

Иногда всё может поменяться в считанные секунды: человек, собравшийся в путь, легко может передумать и никуда не уехать. А тот, кто сомневался в своём решении, вскоре поймёт, что всё сделал правильно. А для кого-то главное — сделать шаг в нужную сторону.

Это так сложно, не правда ли? Забирать жизнь. Чувствовать бремя ответственности за все годы, которые прожил убитый человек. Все яркие моменты его жизни. Мечты, к которым он стремился, исчезли. Из-за тебя. Я хочу вам кое-что сказать. Одну важную вещь, которую я узнала. Чем чаще это делаешь, тем легче становится.

И, подняв палочку на министра, я выкрикнула:

— «Авада Кедавра»!

Полыхнула вспышка слепящего зеленого цвета, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, лицо Скримджера окаменело, мгновенно он упал на спину и больше не шелохнулся.

Я подошла к нему и, найдя завещание Дамблдора, запихнула его себе в потайной карман мантии.

Невидимая сильная рука стиснула и сердце, и горло, и крепло осознание: исправить уже ничего нельзя! Нельзя опомниться, скакнуть назад на пару минут назад, быстренько изменить прошлое… Уже все случилось… Смерть — почти единственная ошибка, которую нельзя исправить.

— Простите, но так нужно, — прошептала я.

Пол дрогнул, из-за двери донеслись торопливые шаги, дверь распахнулась — и в нее влетел Сивый.

— Ха! Немного поздновато, Сивый, — сказала я ему, смотря на бездыханное тело министра.

— Проклятье! Какого чёрта?! — За ним зашел Долохов.

— Она его убила. Или он позволил убить, — ответил Сивый.

— В этом «или» заключается большая разница, — заявила я. — Скажите вашему «хозяину», что Скримджер убит и больше не будет мешаться под ногами!