Забытое слово

А я, уловив момент, дотронулась до рукава Катиной кофты и полушепотом попросила:

– А помолись за меня, чтобы я поступила.

– Ты сама можешь это сделать, – вскинула удивленные глаза Катя.

– Я знаю. Но я не очень хорошая. А ты очень. Он тебя услышит. Ладно?

Катя нерешительно кивнула.

После этого случая мы очень редко с ней говорили, и между нами установилась немая недоуменность-недосказывание.

– Надя, – как-то начал канючить Костик. – Зачем тебе сдалась эта учеба? Я тебя так редко вижу! Субботы пропадаешь, воскресенье – отдыхаешь, на неделе – учишься. Да еще и с подружкой тебе зачем-то надо гулять. Неужели я хуже подружки? Я устал без тебя!

– А я устала с тобой! – огрызнулась я.

– Ах, так! – встал в позу Костик. – Между прочим, я простил тебе твое вранье, а ты себя так ведешь!

– Какое вранье?

– Такое! Кто сказал, что пойдет в гости к Варе, а оказался в гостях у Нины?

Нина – та самая подружка Вари, с которой она познакомила меня после приезда из Бузулука. По натуре боец, Нина крутилась как белка; сумела купить жилье недалеко от института, где я работала, и одна воспитывала дочь – уже второклассницу. Был случай: Нина легла в больницу, и за дочерью некому было присмотреть. Я прожила с ее дочкой две недели, и после этого мы с Ниной стали лучшие подруги. Я частенько к ней заходила, мы пропускали по стопочке, я помогала ее дочке в учебе, и все были довольны.

– Ну и что? Варя тоже хотела зайти к Нине, просто у нее что-то не получилось, – я пожала плечами. И вспомнила, как Костик в тот день словно бешеный прискакал к Нине и начал уговаривать меня пойти с ним. Чтобы не ругаться при ней, я пошла с Костиком. А после Нина сказала мне, что если так дело пойдет, то он скоро и к унитазу ревновать меня станет.

Нина была права.

С каждым днем управлять Костиком становилось все труднее. И куда девался тот тихий, «заученный» мальчик?

– Зачем тебе эта учеба, – начинал он в который раз. – Вот я встану немножко на ноги – сыграем свадьбу. Я начальником стану – вот увидишь. Я тебя обеспечу. Бросай все это. Тем более не сегодня-завтра забеременеешь.

Глупый, неосведомленный Костик. Бросить надо. Только не учебу, а его.

Но я не могла найти зацепку, оправдание для себя, чтобы бросить Костю. «Мы в ответе за тех, кого приручили», – так, кажется?

Я не могла найти в нем недостатка.

Назойлив? Любит. Ревнив? Любит без ума. Против учебы? Скучает.

А вот во мне что хорошего?

Совершенно случайно зашла как-то в церковь. Когда я раньше в нее заходила, то сначала подходила к большой старой иконе «Спас Нерукотворный». Мне казалось, он смотрит ласково. Но в прошлом году, я слышала, избили сторожа и украли многие иконы, в том числе и «Спаса». На их места повесили новенькие репродукции. Нарядно. Народу было человек десять. Я встала где-то сбоку, в уголок, и заметила, что рядом священник исповедовал старушку. Закончив беседу с ней, он накрыл ее седую полулысую голову краем своей ризы и дал отпущение грехов. Старушка радостно расцеловала его руки и куда-то исчезла.

Священник вопросительно уставился на меня.

– Вы на исповедь?

– В некотором роде. А просто поговорить с вами можно?

– Подойди.

Я подошла к нему вплотную.

– Грешна?

– Да. Я и сейчас грешу. Я нечаянно сюда зашла. Но, раз так получилось, можно совета спросить?

– Спрашивай.

– Меня человек любит, очень хороший. Очень правильный. Предлагает замуж за него выйти. Я не вижу в нем никаких недостатков, и все же не люблю. Он мне не противен, я с ним доброжелательна, но нет у меня к нему любви как к мужчине. Что мне делать?

– А ты представь, что ты выйдешь за него замуж и родишь ребенка. И твой ребенок увидит, что ты не любишь его отца. Как ты думаешь, что он будет испытывать? Запомни: дети за родителей отвечают. И если родитель упрямо идет по греховному пути, то расплачиваться за его грехи будут его дети.

– А если я знаю, что детей не будет?

– Это только Бог знает. Человек предполагает.

– Спасибо. Поняла.

Я кивнула и, не оглядываясь и не дожидаясь конца службы, вышла.

Вскоре мои сомнения разрешились.

В один из понедельников, вместо того чтобы идти в школу, Даша слегла в постель с температурой тридцать девять. Вечером того дня мы с Костиком договорились, что я прихожу к нему в гости. Телефона домашнего у Костика не было, следовательно, если б я ушла, то позвонить и справиться о самочувствии Дашеньки было бы неоткуда. Поэтому, встретившись с Костей на работе, я сказала, чтобы он меня не ждал, и объяснила причину.

– Ну, не умрет же она без тебя! – сказал он мне в ответ.

И тут я увидела его недостаток: он любил только себя. Он любил и меня, но как игрушку, которая нужна ему, любимому. Он был жестокий человек, который, если ему надо, по головам пойдет.