Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Фишер подробно рассказал о своем знакомом в советском посольстве: это был третий секретарь Анатолий Зорин, в прошлом глава полтавского Смерша. ФБР уже знало его имя и адрес: Вашингтон, округ Колумбия, Парк-роуд, 1451. Именно там Фишер посетил его в марте 1955 года. Но агенты поразились, узнав о связи Зорина с полтавской авиабазой, где Фишер служил во время войны. Фишер сообщил, что Зорин до войны был инженером, а на базе в Полтаве обеспечивал связь с американцами.

Фишер сказал агентам, что они с Зориным случайно встретились в октябре 1954 года. В тот день Фишер читал лекцию в штаб-квартире Корпуса контрразведки (CIC) в Форт-Холаберд, штат Мэриленд, а после поехал в Вашингтон и столкнулся с Зориным у отеля Statler на 16-й улице, недалеко от советского посольства. Спустя десятилетия в мемуарах Фишер писал, что встреча произошла после его визита в советское посольство, когда он вышел из здания. Зорин первым узнал его и закричал: “Юра! Джордж!” Фишер не сразу узнал Зорина и позже рассказывал жене, что лишь через несколько минут вспомнил, кто он такой. Агентам он сказал, что во время службы в Полтаве знал около десятка советских офицеров, но отчетливо не помнил ни одного. Зорина он в конце концов узнал и назвал уменьшительным именем – Толя¹³.

Если вспомнить, что имя Фишера появилось на листке календаря советского посольства от 7 августа, то Зорину явно хватило времени подготовиться к их “случайной” встрече. Бывший смершевец сказал Фишеру, что после войны поступил на дипломатическую службу и вот близится конец его пребывания в Вашингтоне. Но дипломатический пост был для Зорина прикрытием. Еще в октябре 1950 года Зорин, в те дни уже подполковник, прикомандированный к штабу Киевского военного округа, консультировал сотрудников полтавского МГБ по делам американцев, подозреваемых в шпионаже в СССР. Фишер, естественно, был на вершине этого списка. Согласно записям Государственного департамента США, Зорин и его жена проживали в Вашингтоне с 1952 по 1956 год; после этого из дипломатического досье упоминания о Зориных исчезают. Зорин не солгал, когда сказал Фишеру, что его командировка в США подходит к концу¹⁴.

После “случайной” встречи в октябре 1954 года Фишер и Зорин отправились ужинать в греческий ресторан. Вспомнили старые добрые времена Полтавы. “Мы мило болтали, радовались встрече”, – вспоминал Фишер. Зорин жаловался на то, что советское посольство очень мало общается с американцами: почти никто не принимает приглашения на приемы. “Я ненавидел это помешательство на шпионаже и верности стране, эту охоту на ведьм, проводимую правительством США, Маккарти и компанией, – писал Фишер позже. – Я сказал Толе, что хотел бы внести свой вклад в борьбу с ней”. Тот обещал пригласить Фишера на прием, устраиваемый 7 ноября 1954 года в честь годовщины Октябрьской революции; впоследствии он и посетил этот прием¹⁵.

Вспоминая мероприятие, Фишер сказал агентам, что во время встреч с сотрудниками посольства (имен которых он не помнил, поскольку разговоры были очень короткими) ему не задавали никаких подозрительных вопросов, разве что спрашивали о том, какой настрой царит в США, хотя эти сведения вполне можно было почерпнуть из ежедневных газет. Он не планировал общаться с кем-либо из этих людей дальше, за исключением, возможно, Зорина, учитывая их совместную историю. Кроме того, он не был уверен, действительно ли поедет в СССР: поездку должно было профинансировать американское учреждение. И он был не против предоставлять ФБР информацию о советских официальных лицах, с которыми мог встретиться в будущем, но не хотел, чтобы на него возлагались обязательства. Он предложил, что может связаться с агентами, если на таких встречах обнаружится что-нибудь важное. На этом беседа закончилась¹⁶.

Теперь ФБР знало о Зорине и его прошлом. Но обоснованы ли предположения, что Фишер намерен получить советское гражданство? Они решили побеседовать с бывшей женой Фишера, Кэтрин Хоуг, в надежде, что та прояснит этот вопрос. С ней связались в сентябре 1955 года. Хоуг охарактеризовала бывшего мужа как радикального антисоветчика. Он довольно откровенно рассказывал ей о своей советской юности и о встрече с Зориным в Вашингтоне. И она знала, что он гостил у Зорина в столице США.