Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Да, Дин пережил много неудач, трудностей и душевных травм оттого, как Советы обращались с полтавскими базами, но считал, что усилия были не напрасны. Разочарованный крушением надежд на будущее Великого союза, Дин все же полагал, что воздушные операции с базированием в Полтаве имели “неизмеримую ценность для Соединенных Штатов”, поскольку дали возможность нанести “восемнадцать мощных ударов по важным стратегическим целям в Германии, которые в ином случае остались бы недоступны”. “Что еще важнее, – продолжал он, – это должно было сокрушить боевой дух немцев… То, что Россия устранила помехи и разрешила американцам проводить операции на своей земле, вероятно, развеяло последнюю надежду, на которую могли рассчитывать немцы: разделить врагов и заключить сепаратный мир с тем или другим”.

Об ухудшении советско-американских отношений на базах после окончания челночных бомбардировок и последующего закрытия базы в Полтаве Дин заметил: “Правда в том, что присутствия американцев в Советском Союзе и особенно на Украине – земле с весьма сомнительной лояльностью – больше не желали. И уже нельзя было скрывать истинного отношения лидеров Коммунистической партии к иностранцам, тем более что в пребывании иностранцев не было насущной необходимости”. Дин с облегчением узнал о решении Стратегических ВВС США в Европе закрыть базу в апреле 1945 года. Его мечты о светлых перспективах американо-советских отношений остались в прошлом. Однако Дин был рад обнаружить “огромную разницу в отношении к американцам, существующую между обычными русскими и их лидерами”. Он, вероятно, имел в виду Советы в целом, а когда дело касалось гражданского населения – говорил в большей степени не о русских, а об украинцах².

Дин был убежден в том, что одной из главных причин проблем, с которыми столкнулся Великий союз, стали представления большевиков о капиталистическом Западе. Сталин и его помощники никогда и не считали этот союз чем-то бóльшим, чем временным соглашением, чтобы облегчить ведение военных операций на отдельных фронтах против общего врага. Тесное сотрудничество на местах, особенно открытие военных баз на советской территории, считалось совершенно нежелательным: в нем видели не более чем капиталистический заговор с целью подорвать основы социалистического строя и захватить территорию. Помимо идеологии, важную роль играл страх большевиков, корни которого крылись не в марксизме, а в иностранной интервенции в годы Гражданской войны, когда американские, британские и французские экспедиционные силы заняли русские и украинские порты от Мурманска до Одессы и Владивостока и шли вглубь страны.

Джордж Фишер почти сразу же приобрел книгу Дина и написал на нее рецензию для июльского номера журнала Far Eastern Survey за 1947 год. Через несколько лет, в эпоху маккартизма, журнал будет подвергаться нападкам как прокоммунистический. О книге Фишер отзывался благосклонно, отмечая проницательность наблюдений автора и ценность его “инсайдерской” информации. Однако его не устраивала готовность Дина объяснять трудности американо-советских отношений идеологической враждебностью советских лидеров к капиталистическому Западу. В книге, как писал Фишер, “заслуживающие доверия факты перемешаны с противоречивыми личными выводами”. Не одобрял он и периодических насмешек Дина над Советами и поведением советских граждан. Впрочем, даже здесь Фишер предпочел защитить Дина и не осуждать ни его, ни других разочарованных участников этой военной истории. “Впечатления американцев от России, их чувства, их опыт – это вовсе не абстрактно-рациональные убеждения, и не следует поспешно осуждать их или сбрасывать со счетов, – писал Фишер. – Скорее их стоит рассматривать как важный побочный итог их тесного общения с советской стороной – общения, непрестанно рождавшего все новые проблемы”³.

* * *

И Фишер был прав: не зная о впечатлениях американцев, причастных к “полтавской” истории, нам не понять их отношения к Советскому Союзу. Американцы открывали базы в первую очередь из стратегических соображений, но подразумевали и большие, во многом нереалистичные надежды на будущую дружбу с CCCР. Для американцев военный союз означал тесное сотрудничество на земле и в воздухе, не обремененный идеологическими, политическими, экономическими или культурными проблемами. Но на деле все получилось совсем не так. Учитывая свою численность, технологическое господство и экономическую мощь, американцы полагали, что превосходят советских партнеров. Их ожидания были завышены, и последующее разочарование стало глубоким и длилось долго.