Забытые генералы 1812 года. Книга первая. Завоеватель Парижа

Поиски любовника для императрицы – это ведь целый ритуал, или, скорее, конкурс. Сначала кандидаты отбирались, а потом посылались на испытание к лейбедику Роджерсону и статс-даме Анне Степановне Протасовой. Как они испытывали кандидатов – одному богу ведомо, но, видимо, особенно ответственная часть дела ложилась на Анну Степановну. Очевидно, ежели кандидат мог удовлетворить её, то должен был удовлетворить и императрицу. Прежде испытанием руководила статс-дама Прасковья Брюс (сестра знаменитого полководца П. А. Румянцева-Задунайского). Но после того, как уже прошедший по конкурсу И. Н. Римский-Корсаков был застигнут тискающим статс-даму Брюс, она была изгнана из императорского дворца. И право испытывать кандидатов в любовники перешло к Анне Степановне Протасовой, которая строго соблюдала свой статус экзаменатора и за пределы полномочий не выходила. В общем, фаворита так сразу не выберешь, а боль всё не утихала, и даже наоборот – продолжала нарастать.

От своевременного нахождения любовника для бревноногой Екатерины зависело спокойствие Российской империи, этим во многом определялась предсказуемость и стабильность внутренней и внешней политики. Императрица, которую не удовлетворили, которая не получила свою порцию ласк – это катастрофа для государства. И потом в любом случае раскалывающаяся голова у императрицы – это не шутки. Так что в интересах всех было, чтобы Екатерина своевременно была обеспечена любовниками. А в интересах всей мужской половины империи было стремиться попасть в их число.

Или хотя бы надо было попасть в адъютанты к фавориту. У Потёмкина было от 200 до 300 адъютантов. Представляете себе? Многих из них он так никогда и не увидел, но они при этом исправно получали чины, кресты, оклады. Была создана целая хозяйственно-финансовая система, в центре которой находилась личность, способная удовлетворить императрицу.

Итак, у Екатерины болела голова. Уже шестой день. Весь двор стоял на ушах. Срочно искали временной замены графу Зубову. Милому Платоше. Достойной временной замены. Было ясно, что если в ближайшие дни и часы Платоша не выздоровеет, то государыня полезет на стенку. Кому было страшно за себя, а кому и за Россию.

Был момент, когда весь Зимний озарился радостью. Не то, что камер-юнгферы и фрейлины, а даже статс-дамы подвизгивали от удовольствия. Камергер Лев Александрович Нарышкин, старый, верный друг императрицы и её добровольный шут, бесконечно довольный, катался по ковру.