Читаем Забытые города майя полностью

Наконец, массивные каменные ножки саркофага тоже были затейливо украшены барельефными изображениями. Сказочные персонажи в богатых одеждах словно «вырастали» из земли, показанной чисто символически — полосой и особым иероглифическим знаком. А рядом с ними видны побеги растений, увешанные плодами какао, тыквы и гуайявы.

Кто же был погребен в глубинах пирамиды Храма Надписей? Сложный ребус из скульптурных изображений, запечатленных на верхней крышке саркофага, еще не расшифрован до конца.

«Юноша, сидящий на маске чудовища земли, — писал А. Рус-Луилье, — вероятно, одновременно олицетворяет собой и человека, которому суждено в один прекрасный день вернуться в лоно земли, и маис, зерно которого, чтобы прорасти, прежде должно быть погребено в землю. Крест, на который пристально смотрит этот человек, опять-таки символизирует маис — растение, появляющееся из земли на свет с помощью человека и природы, чтобы служить затем в свою очередь пищей для людей. С идеей воскрешения маиса у майя была тесно связана и идея собственного воскрешения человека...»[36]. В целом этот сюжет напоминает нам хорошо известные древневосточные мифы об умирающих и воскресающих божествах (Осирис в Египте, Думузи в Месопотамии).

Многочисленные атрибуты власти, положенные в гробницу вместе с умершим (скипетр, маска, щит с изображением бога солнца), определенно свидетельствуют о том, что перед нами погребение «халач-виника» — верховного правителя государства у древних майя, причем обожествленного еще при жизни.

Но Паленке был не только городом грозных богов и могущественных царей. Это был еще и столичный центр довольно значительного государства (нома), в состав которого входило до двух десятков больших и малых селений. Его земельная площадь, судя по расчетам некоторых зарубежных археологов, составляла не менее 300 кв. км. Видимо, в сферу его политического влияния входили и некоторые соседние города-государства меньших размеров, такие, как Тортугеро, Хонута, Мирафлорес и др.

Копан

Одним из наиболее выдающихся центров майя в V—IX вв. был Копан, расположенный на крайнем юго-востоке Центральной области, в предгорьях Западного Гондураса. Этот город удален от других классических центров по меньшей мере на полторы сотни километров, но вместе с тем по характеру культуры, бесспорно, самым теснейшим образом связан с традициями древних памятников Петена и Белиза. Копан — далеко выдвинутый к югу форпост майяской цивилизации, который окружали племена центральноамериканских индейцев — пайя, ленка, хикаке и другие, находившиеся на более низком уровне развития, чем майя. Копан — ярко выраженный региональный центр в области архитектуры и скульптуры, по праву считающихся наивысшим достижением майяской цивилизации в I тысячелетии.

Как и повсюду, исследованию подверглись лишь центральные участки, и реставрация нескольких крупных храмов, описание скульптуры и эпиграфики, шурфы и траншеи для получения стратиграфии в центре Копана и несколько десятков погребений — вот все, чем мы располагаем для изучения истории города.

Руины Копана расположены в долине реки Копан на высоте около 600 м над уровнем моря. В этом месте река вырывается из узкого горного ущелья и течет на запад через долину. Боковые стороны долины образованы круто вздымающимися склонами гор, наиболее высокие вершины которых достигают 900 м. Таким образом, природа создала здесь замкнутый со всех сторон горными цепями «райский уголок» — небольшую долину (около 30 кв. км) с плодородными почвами и обильными источниками воды.

По словам С.-Г. Морли, все дно этой небольшой долины было усеяно следами былой жизни — разрушенными каменными зданиями, платформами, пирамидами, лестницами, разбитыми скульптурами, керамикой и каменными орудиями. Другие исследователи отмечают наличие сотен небольших холмов — остатков жилищ на периферии, а также то, что с Копаном связано еще не менее шестнадцати групп построек, удаленных от городского ядра на расстояние свыше 10 км.

Главная архитектурная группа города расположена приблизительно в центре долины, на северном берегу реки Копан. В результате изменения русла реки в более позднее время значительная часть этих сооружений была размыта и уничтожена водой, так что сейчас там образовался вертикальный обрыв в 33 м высотой и 100 м длиной — гигантский «профиль» многовековых напластований ритуально-административного ядра города.

Эта группа состоит из пяти больших площадей — «дворов», окруженных пирамидами, платформами, храмами и дворцами, которые занимают общую площадь около 25 га.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука