Забытые крылья

– А ну иди сюда. – Она взяла на руки жалобно плачущий комок. – Ну вот, я уже тебя грею, чего кричишь?

* * *

Полчаса спустя Надя открыла свою дверь, держа на руке с ключом тяжелый пакет из магазина для животных, а другой прижимая к груди найденыша.

– Я дома! – по привычке объявила она в глубину коридора, но сразу поняла, что в квартире никого нет.

Надя опустила котенка на пол, сняла плащ и задумчиво уставилась на малыша, который довольно бодро принялся обнюхивать пакет с покупками, потом углы банкетки – и через пару минут уже затрусил, слегка забирая вбок, по направлению к кухне.

– Нормальное дворовое воспитание, – отметила Надя. – Робкие не выживают. Может, назвать тебя Волчица, в честь сегодняшних духов?

Пол котенка ей помогли определить в магазине, куда она завернула по пути. Все приданое – миски, туалет, лежанку, игрушки – ей собрали мгновенно, и Надя удивилась, сколько веселой нежности было в этом несложном процессе. Ради этого, что ли, люди заводят себе питомцев?

Она как раз засунула Волчицу в тазик с пеной из специального шампуня для короткошерстных кошек, когда зазвонил мобильный. Одной рукой придерживая вопящего котенка в тазу, другой Надя нажала на зеленую трубку на экране и прижала телефон плечом к уху:

– Михаил Степанович?

– Надюша, здравствуй, – раздался звучный голос Светкиного отца. – Скажи, пожалуйста, ты в Кратове?

– Нет, Михаил Степанович, я дома. А что?

– Понимаю. – Он слегка помялся, а Волчица тем временем рвалась из таза, всеми четырьмя лапами подгребая под себя теплую воду. – Дело в том, что я не могу дозвониться до Светланы. Ты не знаешь, что с ней?

– К сожалению, не знаю, но Света часто громко включает музыку – может, она просто не слышит звонка? Ах ты черт! – громко вскрикнула Надя, потому что котенок наконец нашел путь к спасению и решительно полез вверх по руке, впиваясь в кожу тонкими, как иголки, коготками. – Простите, мне неудобно сейчас разговаривать…

– Да-да, конечно, Надюша, я понимаю, – смешался воспитанный академик. – Всего тебе хорошего! Я думаю, дозвонюсь.

– Конечно, дозвонитесь. Или она сама вам наберет, когда увидит ваш вызов. Всего доброго! Передавайте привет Альбине.

– Непременно.

И Надя, с облегчением нажав на отбой, отодрала Волчицу от своего промокшего плеча и завернула в большое полотенце. А то еще простудится.

* * *

Вадим застал их в мастерской. Котенок, сильно похорошевший после купания, сидел на диване и внимательно следил за Надей, которая опустилась на крутящийся стульчик у мольберта и впала в подобие транса.

– Надя? – В голосе мужа звучало такое изумление, что она сразу увидела ситуацию его глазами.

В их доме никогда не было животных и не предполагалось их появление. Напрасно Лешка изводил родителей мольбами завести «хоть кого-нибудь» – Надя была категорически против шерсти в доме. «И не уехать никуда», – добавляла она, будто ставя жирную точку в обсуждении. Расстроенный ребенок бормотал: «Как будто нам так нужно куда-то уезжать», – а Вадим добавлял: «Слушайся маму». На этом разговоры заканчивались.

И вдруг…

– Это Волчица, – сказала Надя, сама не очень веря, что произносит это вслух.

– Ого, как серьезно. А где ты ее взяла?

– На газоне, – растерянно ответила она и уточнила: – Ты против? Мы уже искупались.

– Вы уже искупались, – иронически подчеркнув первое слово, Вадим покачал головой.

– Как тебе кажется, имя подходит?.. И кстати, где ты был так поздно?

– Имя, имя… Волчица, говоришь? – И Вадим, не отвечая на последний вопрос, прошел к дивану, легко тронул нос котенка и взял малышку на руки. – Волчица… Нет, знаешь, по-моему, нужно поискать другой вариант.

И Вадим отпустил котенка, который решительно выдирался из его рук и, получив свободу, немедленно принялся вылизывать свои пока еще тощие бока.

Глава 39

В продух просочился запах гари, и Света очнулась. Горит дом? Метнувшись к крошечному оконцу, она хрипло вскрикнула от боли в груди и тут же сильно ударилась головой о потолок: высота погреба была совсем небольшая, здесь даже невысокая Лидочка возилась пригнувшись.

Уж лучше бы он горел! Тогда хоть кто-то показался бы на участке, и она могла бы, собрав остатки сил, докричаться до живого человека.

Но это, видимо, жгли листву. А может, соседи разожгли мангал и жарили мясо, и сок капал на угли, и по краям насаженных на шампуры кусочков зарождалась и пузырилась загорелая ароматная корочка… Желудок свело до спазма. Господи, ну если не есть, то хотя бы пить… как же хочется пить!

Тихо подвывая от боли в отбитой до отека руке, она снова принялась колотить в крышку люка и вдруг замерла.

Стоп, а ведь в кухне тоже есть люк. Оттуда тоже можно спуститься в подпол. Как же я раньше не додумалась?

В погребе было уже совсем темно – по-видимому, снаружи наступил вечер. Сколько я здесь – сутки? Двое? Сколько я не слышу никаких звуков, кроме вздохов песка под ногами, собственного сердцебиения и хрипа в истерзанных жаждой легких?