Забытые орхидеи Монмартра

Так весело начался мой первый день в Париже. Впоследствии моя жизнь превратится в сплошное ожидание. Приходила она ко мне часто, но всегда ненадолго, не знаю, если бы она появлялась реже, но надолго, было бы лучше для меня или нет. Каждое её появление наполняло смыслом и радостью мою уютную каморку художника. Были ли у меня другие женщины, кроме неё? Могу с уверенностью сказать, что нет. Мы были тогда слишком юные с Агатой, когда познакомились, и слишком наивны, чтобы врать друг другу, может, именно эта чистота отношений и сыграла с нами эту роковую шутку, полюбить друг друга на всю жизнь. Почему же она тогда вышла замуж за нелюбимого человека? Десятки раз я ставил себе этот вопрос и не находил на него ответа. Спрашивать её об этом мне не очень хотелось, омрачать лишний раз и без того короткие минуты счастья. «Если она пожелает когда-нибудь – сама расскажет обо всём, а я её внимательно выслушаю, – успокаивал я сам себя, – и приму всё так, как оно есть». Ведь когда ты в первый раз очутился в большом неизвестном городе, где у тебя нет никого, а только любящий друг, готовый пожертвовать ради тебя своей репутацией, семейным положением – ведь ты не будешь задавать лишних вопросов, а примешь свою неизбежность такой, какой она есть.

Конечно, характер Агаты имел все черты властной женщины, но не настолько, чтобы быть в тягость или причинять неудобства – нет, она не была тираном. Каждый вечер в одно и то же время она звонила мне после работы и расспрашивала обо всём в мельчайших подробностях: о проведённом мною дне, о людях, с которыми я встречался, о работе – перебивая иногда мою исповедь дельными советами, переживая, как хорошая мать. Когда я пытался рассказать ей о женщинах, с которыми я общался за день, в надежде в ней вызвать ревность, чего мне не разу не удалось добиться, она либо просто презрительно фыркала, либо хмыкала себе под нос. Иногда, оставаясь один, я задавался вопросом, а любит ли она меня серьёзно, по-настоящему, интересно, что будет, если я ей сообщу о том, что у меня есть ещё кто-то, кроме неё. Но каждый раз передо мной всплывали её выразительные серые глаза, полные любви и доверия, я сразу гнал дурные мысли прочь. Это был наш мир, созданный исключительно нами, и мы жили в нём, дышали одним и тем же кислородом, и любое проникновение в него чего-то углекисло-инородного могло иметь весьма плачевные последствия для нас обоих.

Агата была единственная дочь у своих родителей, которые, конечно, в ней души не чаяли. Правда, ей часто не везло. Ещё в раннем детстве в роддоме, где она появилась на свет, вместо неё её матери принесли другого ребёнка на кормление, благо та быстро заметила и закатила скандал на всю больницу. Потом она переболела всеми детскими болезнями, какие только существуют, ломала руку на лыжах, ногу у нас в деревне, когда мы бегали по склону оврага.

Её отец, вечно погружённый в работу, редко бывал дома, но, всегда готовый читать нравоучения окружающим при первой же возможности, баловал её как мог, позволяя ей почти всё. Захотелось ей заниматься конным спортом – пожалуйста, на следующий день у неё был маленький пони, в пятнадцать лет она неплохо водила свой маленький Peugeot 205, одежда покупалась из самых дорогих бутиков. У её матери лёгкие были испорчены астмой, что и послужило причиной покупки дачного домика в деревне, где жил Макс со своими родителями. В школе Агата держалась с достоинством и всегда могла постоять за себя, несмотря на смазливое личико молодой и задорной девчонки, она не пользовалась успехом у парней из-за своего характера. Как-то раз циничный балагур из соседнего класса на спор, изловчившись, сумел поцеловать её прямо в губы, за что получил тут же две увесистые оплеухи, отбив тем самым охоту ухаживать за ней у всех остальных. Её подруга Сесилия, девушка с удивительными глазами, была влюблена именно в этого балагура с соседнего класса, которого звали Фабьен, и в один весенний день, когда родители уехали на неделю в Нормандию к родственникам, она переспала с ним. Парень оказался редкостным говнюком и буквально через пару дней бросил её, закрутив любовь с другой из параллельного класса, не забыв разболтать о сём коротком романе своим друзьям, из-за чего вся школа неделю судачила о них. На следующий день, когда Сесилия узнала об этом, она открыла газовую духовку в доме, легла на пол около неё, решив таким неромантичным способом покончить жизнь самоубийством. Её еле откачали, взломав окно в квартиру, – сначала соседи, сбежавшиеся на запах газа, потом пожарные и после врачи в больнице. После этого случая у Агаты была истерика, она замкнулась в себе, стараясь больше ни с кем не дружить, кроме Сесилии, которую очень жалела.